|
которого мы изгнали Керенских и Черновых, ибо мы тайные договоры уничтожили,
мы буржуазию подавили, пока
еще плохо, но мы научимся делать это лучше.
Товарищи,
есть еще более важное различие между состоянием русского народа, потерпевшего тягчайшие поражения от завоевателей
Германии, и народом немецким, есть величайшее различие, о котором надо
сказать, хотя я говорил о нем вкратце в предыдущей
части своей речи. Товарищи, когда немецкий народ сто с лишком лет тому назад
попал в период тягчайших завоевательных войн, в период, когда он должен был
отступать и подписывать один позорный мир за другим, прежде чем
немецкий народ проснулся, — тогда дело обстояло так, немецкий народ был только
слабым и отсталым, — только таким. Против
него стояла не только военная сила и мощь завоевателя Наполеона, против
него стояла страна, которая была выше его в отношении революционном и политическом, выше Германии во всех отношениях,
которая поднялась неизмеримо выше других стран, которая сказала
последнее слово. Она была неизмеримо выше народа,
который прозябал в подчинении империалистов и помещиков. Народ, который был, повторяю, только слабым и отсталым народом,
он сумел научиться из горьких уроков и подняться. Мы в лучшем положении:
мы не только слабый и не только отсталый народ, мы тот народ, который сумел, —
не благодаря особым заслугам или историческим
предначертаниям, а благодаря особому сцеплению исторических обстоятельств,
— сумел взять на себя честь поднять знамя международной социалистической революции. (Аплодисмент ы.)
Я прекрасно знаю, товарищи, и я прямо говорил не раз, что
это знамя в слабых руках, и его не удержат рабочие самой отсталой страны,
пока не придут рабочие всех передовых
стран им на помощь. Те социалистические преобразования, которые мы совершили,
они во многом несовершенны, слабы и недостаточны: они будут указанием западноевропейским передовым рабочим, которые
скажут себе: "русские начали не так то дело, которое нужно было начать",
но важно то, что наш
Предыдущая страница ... 108
Следующая страница ... 110
|