|
на свою судьбу: последняя их ставка бита даже на Дону, где всего больше
зажиточных крестьян, живших наемным трудом, эксплуатирующих чужой труд,
поставленных в постоянную борьбу с пришлым населением крестьянским, которое
приведено туда издалека
нуждой, — даже там, где всего больше эксплуататорского крестьянства, даже там
люди возмутились этой организацией юнкеров, офицеров и собственников, решивших
пойти против Советской власти, даже там мы обнаружили то самое деление,
которого никто не хочет видеть и в котором
нас обвиняют. "Большевики объявляют гражданскую войну". Может быть, мы выдумали Каледина, может быть, большевики
выдумали Рябушинского? Но мы знаем,
что и при царе это была главная опора царской власти, что эти люди только притаились, чтобы повернуть
русскую республику на такую же буржуазную республику, которые существуют в
большинстве стран, где при всей свободе и выборности трудящийся народ
угнетают так же, если не сильнее, чем в любой монархии. Когда говорят, что
большевики зажигают братоубийственную войну, гражданскую войну, когда посылают проклятия за преступную братоубийственную
гражданскую войну, которую вызвали большевики, то мы им отвечаем: "Что
же это за братоубийственная война? Рябушинские, Каледины — разве братья
трудящимся? Странно, что об этом ни матросы,
ни солдаты, ни рабочие, ни крестьяне не знали, странно, что они этого не
замечали, странно, что так непреклонно они говорят — пусть Рябушинские и Каледины повинуются Советской власти".
Безумная и бессмысленная попытка юнкеров и офицеров организовать
восстание в Петрограде и Москве окончилась
ничем, потому что громадное большинство рабочих и солдат безусловно на стороне
Советской власти. Они знали, что, начиная войну, солдаты вооружаются и
не сдадут оружия никому. Народ объединился и организовался для того, чтобы
самостоятельно взять в свои руки свою судьбу, — за этим и начал революцию. А они прекрасно видели и знали, что здесь, в
Петрограде, народ всецело на стороне Советской власти,
Предыдущая страница ... 296
Следующая страница ... 298
|