|
Октябрьскую
революцию против буржуазии. Мы с вами на разных сторонах баррикады".
А в ответ
— потоки гладеньких-гладеньких фраз Чернова и Церетели, обходящих заботливо
только (только!) один вопрос, вопрос о Советской власти, об Октябрьской
революции. "Да не будет гражданской войны, да не будет саботажа", — заклинает
Чернов, от имени правых эсеров, революцию. И правые эсеры, проспавшие, точно покойники
в гробу, полгода — с июня 1917 по январь 1918, встают с мест и хлопают с ожесточением, с упрямством. Это так легко и так
приятно, в самом деле: решать вопросы
революции заклинаниями. "Да не будет гражданской войны, да не будет саботажа, да
признают все Учредительное собрание". Чем же это отличается, по сути дела, от
заклинания: да примирятся рабочие и капиталисты? Ровно ничем. Каледины и
Рябушинские, вместе с их империалистскими друзьями всех стран, ни от
заклинаний сахарного сладкопевца Чернова,
ни от скучных, отдающих непонятой, непродуманной, извращенной книжкой
поучений Церетели не исчезнут и не изменят своей политики.
Либо
победить Калединых и Рябушинских, либо сдать революцию. Либо победа в гражданской войне над эксплуататорами, либо
гибель революции. Так стоял вопрос во всех революциях, и в
английской XVII века, и во французской XVIII века, и в немецкой XIX века. Как же это мыслимо, чтобы вопрос не
стоял так в русской революции XX века? Как же это волки станут агнцами?
Ни
капли мысли у Церетели и Чернова, ни малейшего желания признать факт классовой борьбы, которая не случайно, не сразу, не по
капризу или злой воле кого бы то ни было,
а неизбежно, в долгом процессе революционного развития, превратилась в гражданскую войну.
Тяжелый, скучный и нудный день в изящных помещениях
Таврического дворца, который
и видом своим отличается от Смольного приблизительно так, как изящный, но мертвый буржуазный парламентаризм
Предыдущая страница ... 228
Следующая страница ... 231
|