| ЗЦ
"Искры", и если бы он выразил мнение, не
разделявшееся большинством программной комиссии,
он был бы, конечно, опровергнут.
Гольдблат,
бундовец, взял слово первым, когда на съезде обсуждался, после комиссионной
работы, § 8-ой (теперешний 9-ый) программы.
"Против "права
на самоопределение", — говорил Гольдблат, — ничего возразить нельзя. В случае,
если какая-либо нация борется за самостоятельность, то противиться этому
нельзя. Если Польша не захочет вступить в законный брак с Россиею, то ей не
мешать, как выразился тов. Плеханов. Я соглашаюсь с таким мнением в этих
пределах" (стр. 175—176).
Плеханов вовсе не брал слова на полном собрании съезда по
данному пункту. Гольдблат ссылается на слова Плеханова в программной комиссии, где
"право на самоопределение"
было подробно и популярно разъясняемо в смысле права на отделение. Либер, говоривший после Гольдблата, заметил:
"Конечно, если какая-либо национальность не в состоянии
жить в пределах России, то ей партия препятствовать
не будет" (стр. 176).
Читатель
видит, что на II съезде партии, принявшем программу, не
было двух мнений по вопросу о том, что самоопределение значит "лишь" право на
отделение. Даже бундовцы усвоили себе тогда
эту истину, и только в наше печальное время продолжающейся
контрреволюции и всяческого "отреченства" нашлись смелые своим невежеством люди, которые объявили программу
"неясной". Но, прежде чем уделять время этим печальным
"тоже-социал-демократам", покончим с отношением к программе поляков.
На второй (1903 г.) съезд они пришли с заявлением о необходимости
и настоятельности объединения. Но со
съезда они ушли, после "неудач" в программной комиссии, и последним
словом их было письменное заявление, напечатанное в протоколах съезда и
содержащее приведенное выше предложение заменить самоопределение
культурно-национальной автономией.
Предыдущая страница ... 310
Следующая страница ... 312
|