|
товарищескую
обстановку, сумел сделаться на всю жизнь беспощадным врагом "внесения филистерства в коммунизм".
Общественная
жизнь в немецкой провинции 1844 года похожа на русскую в начале 20 века, перед
революцией 1905 года. Все рвется к политике, все кипит оппозиционным возмущением против правительства, пасторы громят
молодежь за атеизм, дети в буржуазных семьях устраивают сцены родителям за
"аристократическое обращение с прислугой или с рабочими".
Общая оппозиционность выражается в том, что
все объявляют себя коммунистами. "В Бармене полицейский комиссар — коммунист", — пишет Энгельс
Марксу. Я был в Кельне, Дюссельдорфе, Эльберфельде — везде на каждом шагу
натыкаешься на коммунистов! "Один пылкий коммунист, художник, рисующий
карикатуры, фамилия его Зеель, едет через два месяца в Париж. Я дам ему явку к
вам. Он вам всем понравится — энтузиаст,
любит музыку, будет полезен как карикатурист"105.
"Здесь в Эльберфельде происходят чудеса. Вчера (писано 22 февраля
1845 года) в самой большой зале, в лучшем ресторане города, у нас было третье
коммунистическое собрание. На первом 40 человек, на втором 130, на третьем 200
— самое меньшее. Весь Эльберфельд и Бармен, начиная с денежной аристократии и
кончая мелкими лавочниками, был
представлен, за исключением только пролетариата".
Так,
буквально, пишет Энгельс. В Германии все были тогда коммунистами — кроме пролетариата. Коммунизм был формой выражения
оппозиционных настроений у всех и больше всего у буржуазии. "Самая
тупая, самая ленивая, самая филистерская публика, которая ничем в мире не интересовалась, начинает прямо восторгаться
коммунизмом" . Главными проповедниками коммунизма были тогда люди вроде
наших народников, "социалистов-революционеров", "народных социалистов" и т.
п., т. е., в сущности, благонамеренные буржуа, более или менее взбешенные
против правительства.
Предыдущая страница ... 265
Следующая страница ... 267
|