|
нию с эпохой николаевской, крепостной одного из шагов "по пути
превращения в буржуазную монархию"!
Мартов
не только не пробует утверждать этого, а, напротив, "присоединяется" к В. Мирову, который, возражая Ларину, ссылается именно
на буржуазный характер вит-тевских
реформ, а также реформ 60-х годов90!
Пусть судит теперь читатель о "ловкости" Мирова и Мартова. Сначала
они повторяют против Ларина те доводы, которые полтора года тому назад
приведены были "правоверными" против ближайших друзей, единомышленников и
коллег Мартова и Мирова, — а потом они уверяют читателя, что "схемы" Ларина и
"правоверных" одинаковы.
Это
не только образец литературщины против политики (ибо политика требует оформленных прямых ответов, а литераторы часто
ограничиваются говорением кругом да около), это образец принижения литературы
до буренинщины.
Приведя цитированные выше слова Ларина о том, что "если
ничего не изменилось и т. д., то остается только бороться с ликвидаторами",
Мартов отвечает ему:
"Мы до сих пор
думали, что наши задачи определяются социальной структурой общества, в котором
мы действуем, а формы нашей деятельности определяются, во-1-х, этими задачами,
а во-2-х, политическими условиями. Социальная природа власти поэтому непосредственного
(курсив Мартова) отношения к определению наших задач и форм
деятельности не имеет".
Это не ответ, а пустая уклончивая фраза. Мартов опять пытается
запутать вопрос, перенести спор не туда, где он ведется. Вопрос не в том, непосредственно
или посредственно связана социальная природа власти с задачами и
формами деятельности. Пусть эта связь посредственная, — дело от
этого нисколько не меняется, раз признается тесная и неразрывная связь. А Мартов не решается ни слова сказать
против признания тесной и неразрывной связи. Его ссылка на "политические
условия" есть бросание песку в глаза
Предыдущая страница ... 196
Следующая страница ... 198
|