|
комиссию, подчинив ее через своего
представителя Исполнительной комиссии Петербургского комитета".
Пусть сравнят читатели эту резолюцию с заграничным листком
Максимова. Сравнение этих
двух документов — самое лучшее и самое верное средство для раскрытия публике
глаз на настоящее значение заграничной группы Максимова. Резолюция эта
совершенно так же, как и листок Максимова, выражает подчинение партии — и совершенно так же, как Максимов, принципиально защищает
ультиматизм. Мы отнюдь не хотим сказать, что петербургские ультиматисты
прямо руководились листком Максимова, — об этом у нас нет никаких данных. Да
это и не важно. Мы утверждаем, что идейное тождество политической
позиции здесь несомненно. Мы утверждаем, что на данном примере особенно
наглядно обнаружилось применение "осторожного", "дипломатического",
тактичного, уклончивого — называйте, как хотите, — ультиматизма на деле, применение,
знакомое всякому близко стоящему к партийной работе человеку из сотни аналогичных
случаев, менее "ярких", не закрепленных официальными документами, касающихся
того, о чем социал-демократ не может рассказать публике по конспиративным
причинам, и т. п. Конечно, петербургская резолюция менее искусна в
литераторски-техническом отношении, чем листок Максимова. Но ведь на практике
взгляды Максимова всегда (или в 999 случаях из 1000) будут применяться в
местных организациях не самим Максимовым, а
его менее "искусными" сторонниками. Для партии интересно не то, кто
"искуснее" заметает следы, а то, каково действительное содержание партийной работы, каково действительное
направление, даваемое работе теми или иными вождями.
И мы спрашиваем любого беспристрастного человека, можно работать
в одной фракции, т. е. в
одном союзе партийных единомышленников, сторонникам "Пролетария" и авторам подобных резолюций? Можно говорить
серьезно о проведении в жизнь партийного решения об использовании
Думы и думской трибуны при подобного рода резолюциях
высших органов местных комитетов?
Предыдущая страница ... 115
Следующая страница ... 117
|