|
миллионов "мужичья", ограбляемого этими Гейденами всегда и непрестанно,
и до 1861 г., ив 1861 году, и
после 1861 года, и после 1905 года.
Еще Некрасов и Салтыков учили русское общество различать под
приглаженной и напомаженной внешностью образованности крепостника-помещика его
хищные интересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушие подобных типов, а
современный российский интеллигент, мнящий
себя хранителем демократического наследства, принад-
*
лежащий к кадетской партии или к кадетским подголоскам, учит народ
хамству и восторгается своим
беспристрастием беспартийного демократа. Зрелище едва ли не более отвратительное, чем зрелище подвигов Дубасова и
Столыпина...
—
Гейден был "человек", — захлебывается от восторга салонный демократ. Гейден был гуманен.
Это умиление гуманностью Гейдена заставляет
нас вспомнить не только Некрасова и Салтыкова, но и "Записки охотника" Тургенева. Перед нами —
цивилизованный, образованный помещик,
культурный, с мягкими формами обращения, с европейским лоском. Помещик
угощает гостя вином и ведет возвышенные разговоры. "Отчего вино не нагрето?" —
спрашивает он лакея. Лакей молчит и бледнеет. Помещик звонит и, не по-
91
вышая голоса, говорит
вошедшему слуге: "Насчет Федора... распорядиться" .
Вот
вам образчик гейденовской "гуманности" или гуманности а 1а Гейден. Тургеневский
помещик тоже "гуманный" человек... по сравнению с Салтычихой, например,
настолько гуманен, что не идет сам в конюшню присматривать за тем, хорошо ли
распорядились выпороть Федора. Ой
настолько гуманен, что не заботится о мочении в соленой воде розог,
которыми секут Федора. Он, этот помещик, не позволит себе ни ударить, ни
выбранить лакея, он только "распоряжается" издали, как образованный человек, в мягких
Кадеты проявили во сто раз больше холопства в оценке
Гейдена, чем гг. из "Товарища". Мы взяли последних,
как образец "демократизма" у "порядочных людей" российского "общества".
Предыдущая страница ... 42
Следующая страница ... 44
|