|
по
отдельным поездам. Забастовка может означать при таких условиях, — мало того:
неизбежно будет означать в большинстве случаев, — прямое и непосредственное столкновение с вооруженной силой. Машинист,
телеграфист, стрелочник будут поставлены
сразу перед дилеммой: быть расстрелянным на месте (Голутвино, Люберцы и другие
станции русской ж.-д. сети недаром приобрели уже всенародную революционную
известность), либо стать на работу и подорвать стачку.
Разумеется, мы вправе ожидать величайшего геройства от
многих и многих ж.-д. рабочих и служащих, которые доказали делом свою
преданность свободе. Разумеется, мы далеки от мысли отрицать возможность ж.-д. забастовки и шансы на
успех. Но мы не вправе скрывать от себя настоящей трудности задачи:
замалчивание таких трудностей было бы самой
худшей политикой. А если посмотреть прямо в лицо действительности, если не
прятать голову под крыло, то ясно станет, что из стачки неизбежно вырастет,
и немедленно же, вооруженное восстание. Железнодорожная забастовка есть восстание,
это неоспоримо после декабря. А без ж.-д. забастовки не остановится ж.-д.
телеграф, не перервется перевозка писем по железной дороге, невозможна,
следовательно, и почто-во-телеграфная забастовка в серьезных размерах.
Подчиненное значение стачки по отношению к
восстанию вытекает, таким образом, с неумолимой неизбежностью из данного
положения вещей, как оно сложилось после декабря 1905 года. Независимо от нашей воли, наперекор каким
угодно "директивам" обострившееся революционное
положение превратит демонстрацию в стачку, протест — в борьбу, стачку —
в восстание. Разумеется, восстание, как вооруженная массовая борьба, может разгореться лишь при активном
участии войска в той или иной его части. Поэтому забастовка войска, отказ
стрелять в народ может, несомненно, привести в тех или иных случаях к победе
одной только мирной забастовки. Но едва ли есть надобность доказывать, что
такие случаи явились бы лишь частными
Предыдущая страница ... 316
Следующая страница ... 318
|