|
внутреннюю
противоречивость и нелепость этой формулы. "Учреждать" новый государственный
порядок "с утверждения" главы старого правительства, — ведь это значит узаконять две власти, две равные (на бумаге)
верховные власти: власть восставшего народа и власть старого самодержавия.
Понятно, что равенство между ними чисто кажущееся, что "соглашение" между ними
определяется на деле перевесом силы на той или иной стороне. Либеральные буржуа узаконяли,
следовательно, в своем "идеальном" плане
перехода от старой России к новой, сосуществование двух равных враждебных борющихся
друг против друга сил, т. е. узаконяли вечную, безысходную борьбу.
Это противоречие необъяснимо с точки зрения простой формальной
логики. Но его вполне объясняет логика классовых интересов буржуазии. Буржуазия
боится полной свободы, полного демократизма, ибо она знает, что сознательный,
т. е. социалистический, пролетариат воспользуется свободой для борьбы против
господства капитала. Буржуазия хочет поэтому, в сущности, не полной свободы, не
полного самодержавия народа, а сделки с
реакцией, сделки с самодержавием. Буржуазия хочет парламентаризма, чтобы
обеспечить господство капитала, а не бюрократии, и в то же время она хочет монархии, постоянного войска, сохранения
известных преимуществ бюрократии, чтобы не дать революции дойти до
конца, чтобы не вооружить пролетариат, — понимая
под вооружением и непосредственное вооружение оружием, и вооружение полной
свободой. Противоречивое классовое положение буржуазии между самодержавием и пролетариатом неизбежно порождает, независимо даже
от воли и сознания тех или иных отдельных лиц, бессмысленные и нелепые
формулы "соглашения". Лозунг учредительного
собрания оказывается превращенным в фразу, великое требование восставшего за свободу пролетариата низведено до
комедиантства; так оскверняет буржуазия все и вся на свете, подменяя
борьбу торгашеством.
Радикальные
буржуа "Нашей Жизни" не понимают этой неизбежно-лживой и мишурной постановки вопроса
Предыдущая страница ... 120
Следующая страница ... 122
|