|
самодержавную
власть. Но, выступая на борьбу, пролетариат, само собою разумеется, имеет в виду не этот худой конец".
Вы понимаете что-нибудь, читатель? Пролетариат не остановится
перед устрашением, ведущим к восстановлению абсолютизма, в случае, если будет
грозить мнимокон-ституционная уступка! Это
все равно, как если бы я сказал: мне грозит египетская казнь в виде
однодневного разговора с одним Мартыновым; поэтому на худой конец я прибегаю к
устрашению, которое может привести только к двухдневному разговору с Мартыновым
и Мартовым. Ведь это просто сапоги всмятку, почтеннейший!
Мысль,
которая мерещилась Мартынову, когда он писал воспроизведенную нами бессмыслицу, состоит в следующем: если в эпоху
демократического переворота пролетариат
станет устрашать буржуазию социалистической революцией, то это поведет только
к реакции, ослабляющей и демократические завоевания. Только и всего. Ни о восстановлении абсолютизма в первоначальном виде,
ни о готовности пролетариата на худой конец прибегать к худой глупости не может
быть, понятно, и речи. Все дело сводится опять-таки к тому различию между
демократическим и социалистическим переворотом, которое Мартынов
забывает, к существованию того гигантского крестьянского и мелкобуржуазного населения, которое демократический переворот
поддержать способно, а социалистический в данную минуту не способно.
Послушаем нашего умного Мартынова еще: "... Очевидно, борьба между
пролетариатом и буржуазией накануне
буржуазной революции должна в некоторых отношениях отличаться от этой
же борьбы в ее заключительной стадии, накануне социалистической революции...".
Да, это очевидно, и если бы Мартынов подумал, в чем именно состоит это отличие, то он вряд ли написал бы
предшествующую галиматью да и всю свою
брошюру.
"... Борьба за влияние на ход и исход буржуазной революции может
выразиться только в том, что проле-
Предыдущая страница ... XXV
Следующая страница ... 11
|