|
пришел, увидел,
победил, — и телеграммы немедленно оповестили всю читающую Россию об этой
победе. Удивительно одно: что эта победа, этот нахальный вызов всем русским
людям, в ком осталось хоть капля порядочности, хоть чуточку гражданского мужества, не встретил никакого отпора из среды
наиболее заинтересованных, если можно
так выразиться, лиц. В Херсонской губернии очень многие, несомненно, знали и знают
всю подноготную этого замалчивания голода и борьбы против помощи голодающим,
но никто не опубликовал ни изложения этого поучительного дела, ни документов, к нему относящихся, ни даже простого
призыва протестовать против чудовищного запрещения устраивать столовые.
Рабочие устраивают стачку, когда правительство
приводит в исполнение свою угрозу: рассчитать "прогулявших" первое мая; интеллигентное
общество молчит, когда его представителям запрещают... оказывать помощь голодающим.
Как бы поощренное успехом этой первой стычки с "смутьянами",
которые смеют помогать голодающим,
правительство перешло вскоре к атаке по всей линии. Храбрый подвиг князя
Оболенского возводится в руководящее начало, в закон, регулирующий отныне
отношения всех администраторов ко всем прикосновенным к продовольственному
делу лицам (слово "прикосновенный" есть, собственно, термин уголовный, принадлежащий
специально нашему уложению о наказаниях, но мы уже видели и увидим еще ниже, что в настоящее время неразрешенная
помощь голодающим всецело входит в понятие уголовщины). Такой закон и не
замедлил последовать — на этот раз в упрощенной форме "циркуляра министра
внутренних дел начальникам губерний, пострадавших от неурожая 1901 г." (17-го
августа 1901 г., № 20).
Этот
циркуляр останется, надо думать, надолго памятником того, до каких геркуле-
1 99
совых столпов доводит полицейский страх перед грозным народным
бедствием, перед сближением голодающих с помогающими им "интеллигентами", наряду с
твердым намерением задавить
всякий "шум" о голоде и ограничить
Предыдущая страница ... 298
Следующая страница ... 300
|