|
В этих словах г-на Нарышкина (одного из мужей совета, отстаивавших
государственную точку зрения) видно верное
классовое чутье. Конечно, боязнь должности сборщика (или даже целовальника)
есть, по нынешним временам, предрассудок, но разве не благодаря
предрассудкам темных масс крестьянства держится неслыханно бесстыдная
эксплуатация крестьян помещиками в нашей деревне? Предрассудки вымирают и без
того; зачем же ускорять их вымирание, открыто сближая дворянина с
целовальником, облегчая для крестьянина
посредством этого сопоставления процесс (и без того уже начавшийся
процесс) усвоения той простой истины, что благородный помещик такой же
ростовщик, грабитель и хищник, как и любой деревенский мироед, только
неизмеримо более сильный, сильный своим землевладением, своими, веками
сложившимися, привилегиями, своей близостью к царской власти, своей привычкой
к господству и умением прикрывать свое нутро Иудушки целой доктриной
романтизма и великодушия?
Да,
г. Нарышкин, несомненно, муж совета, и его устами вещает государственная
мудрость. Я не удивляюсь, что "маршал" орловского дворянства отвечал ему — с
такой изысканностью выражений, которая сделала бы честь английскому лорду, —
следующее:
"Возражать
против тех авторитетов, которые мы здесь слышали, было бы смелостью с моей
стороны, если бы я не был убежден, что, возражая против их мнений, я не возражаю против их убеждений".
Вот
это верно, и притом в гораздо более широком смысле верно, чем воображал г. Стахович, который, поистине, нечаянно правду
сказал. Убеждения у господ дворян одинаковы у всех — начиная от
практиков и кончая романтиками. Все твердо верят в свое "священное право" на сотни или тысячи десятин земли, награбленной
предками или пожалованной грабителями, в право эксплуатировать крестьян
и играть господствующую роль в государстве,
в право на самые жирные (а при нужде и нежирные) куски казенного пирога,
Предыдущая страница ... 419
Следующая страница ... 421
|