Ленин т.03 РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
ПСС Ленина
Том 01 Том 02
Том 03 Том 04
Том 05 Том 06
Том 07 Том 08
Том 09 Том 10
Том 11 Том 12
Том 13 Том 14
Том 15 Том 16
Том 17 Том 18
Том 19 Том 20
Том 21 Том 22
Том 23 Том 24
Том 25 Том 26
Том 27 Том 28
Том 29 Том 30
Том 31 Том 32
Том 33 Том 34
Том 35 Том 36
Том 37 Том 38
Том 39 Том 40
Том 41 Том 42
Том 43 Том 44
Том 45 Том 46
Том 47 Том 48
Том 49 Том 50
Том 51 Том 52
Том 53 Том 54
Том 55
II. КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ МАНУФАКТУРА В РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
|
Начнем с промышленности, обрабатывающей волокнистые вещества. 1) Ткацкие промыслы Ткачество полотняных, шерстяных, хлопчатобумажных, шелковых тканей, позумента и проч. имело у нас повсюду следующую организацию (до появления крупной машинной индустрии). Во главе промысла стояли крупные капиталистические мастерские с десятками и сотнями наемных рабочих; хозяева этих мастерских, обладая крупными капиталами, производили в широких размерах закупку сырья, отчасти перерабатывая его в своих заведениях, отчасти раздавая пряжу и основу мелким производителям (светелочникам, заглодам[lxxx], мастеркам, крестьянам-"кустарям" и пр.), которые и ткали у себя дома или в мелких заведениях материи за сдельную плату. В основе самого производства лежал ручной труд, причем между отдельными рабочими распределялись следующие отдельные операции: 1) окраска пряжи; 2) мотанье пряжи (на этой операции специализировались часто женщины и дети); 3) снование пряжи (рабочие-"сновальщики"); 4) ткачество; 5) наматывание утка для ткачей (работа шпульннков, большей частью детей). Иногда в крупных мастерских есть еще особые рабочие "продевальщики" (продевают нити основы сквозь глазки ремизок и берда стана)[363]. Разделение труда практикуется обыкновенно не только детальное, но и потоварное, т. е. ткачи специализируются на производстве отдельного сорта тканей. Выделение некоторых операций производства для работы на дому не изменяет, конечно, ровно ничего d экономическом строе промышленности подобного типа. Светелки или дома, в которых работают ткачи, представляют из себя лишь внешние отделения мануфактуры. Техническим основанием подобной промышленности является ручное производство с широким и систематическим разделением труда; с экономической стороны мы видим образование громадных капиталов, которые распоряжаются закупкой сырья и сбытом изделий на весьма обширном (национальном) рынке, и в полном подчинении у которых находится масса пролетариев-ткачей; немногочисленные крупные заведения (мануфактуры в узком смысле) господствуют над массой мелких. Разделение труда ведет к выделению из крестьянства специалистов-мастеровых; образуются неземледельческие центры мануфактуры, как, например, село Иванове Владимирской губ. (с 1871 г. — город Иваново-Вознесенск; теперь — центр крупной машинной индустрии); село Великое Ярославской губ. и многие другие села Московской, Костромской, Владимирской, Ярославской губ., превратившиеся теперь уже в фабричные поселения[364]. Организованная таким образом промышленность обыкновенно разрывается в нашей экономической литературе и статистике на две части: крестьяне, работающие по домам пли в не особенно крупных светелках, мастерских и т. п., относятся к "кустарной" промышленности, а более крупные светелки и мастерские попадают в число "фабрик и заводов" (и притом попадают совершенно случайно, так как нет никаких точно установленных и однообразно применяемых правил об отделении мелких заведении от крупных, светелок от мануфактур, рабочих, занятых на дому, от рабочих, занятых в мастерской капиталиста)[365]. Понятно, что подобная классификация, ставящая по одну сторону некоторых наемных рабочих, а по другую — некоторых хозяев, занимающих (кроме рабочих в заведении) именно этих наемных рабочих, есть, с научной точки зрения, non-sens[366]. Иллюстрируем изложенное подробными данными об одном из промыслов "кустарного ткачества", именно о шелковом ткачестве во Владимирской губ.[367] "Шелковый промысел" — типичная капиталистическая мануфактура. Ручное производство преобладает. Мелких заведений в общем числе заведений большинство (179 заведений из 313, т. е. 57% всего числа, имеют по 1—5 рабочих), но они большей частью несамостоятельны и далеко уступают крупным по своему значению в общем итоге промышленности. Заведений с 20—150 рабочими — 8% всего числа (25), но на них сосредоточено 41,5% всего числа рабочих и они дают 51% общей суммы производства. Из всего числа рабочих в промысле (2823) — наемных 2092, т. е. 74,1%. "В производство встречается и потоварное и детальное разделение труда". Ткачи редко совмещают в себе уменье работать и "бархат" и "гладь" (два главных рода товаров в этом производстве). "Детальное разделение труда внутри мастерской наиболее строго проведено лишь в крупных фабриках" (т. е. в мануфактурах) "с наемными рабочими". Вполне самостоятельных хозяев только 123, которые одни только закупают сами материал и сбывают продукт; у них — 242 семейных рабочих, is "на них работает 2498 рабочих наемных, получающих большею частью сдельную плату", — всего, след., 2740 рабочих или 97% общего числа рабочих. Ясно, таким образом, что раздача работы на дома этими мануфактуристами при посредстве "заглод" (светелочников) отнюдь не составляет особой формы промышленности, а лишь одну из операций капитала в мануфактуре. Г-н Харизоменов справедливо замечает, что "масса мелких заведений, при ничтожном числе крупных, незначительное число рабочего персонала, какое причитается в среднем выводе на одно заведение (7^2 чел.), маскируют истинный характер производства" (1. с., 39). Специализация занятий, свойственная мануфактуре, сказывается здесь наглядно в отделении промышленников от земледелия (бросают землю, с одной стороны, обнищавшие ткачи, с другой — крупные мануфактуристы) и в образовании особого типа промышленного населения, которое живет несравненно "чище", чем земледельцы, и смотрит сверху вниз па мужика (1. с., 106). Наша фабрично-заводская статистика регистрировала всегда лишь случайно выхваченную частичку данного промысла[368]. "Позументный промысел" в Московской губ. представляет из себя капиталистическую мануфактуру с совершенно аналогичной организацией[369]. Точно так же сарпиночный промысел в Камышинском уезде Саратовской губ. По "Указателю" за 1890 г. здесь была 31 "фабрика" с 4250 рабочими, с суммой производства 265 тыс. руб., а по "Перечню" — 1 "раздаточная контора" с 33 рабочими в заведении, с суммой производства в 47 тыс. руб. (Значит, в 1890 г. смешаны были рабочие в заведении и на стороне!) По местным исследованиям, производство сарпинки занимало в 1888 г. около 7000 станов[370] с суммой производства в 2 млн. руб., причем "всем делом заправляют несколько фабрикантов", на которых и работают "кустари", в том числе дети 6—7 лет за плату 7—8 коп. в день ("Отч. и иссл.", т. I)[371]. И т. д. 2) Другие отрасли текстильной индустрии. Валяльное производство Если судить по официальной фабр.-зав. статистике, то войлочное производство представляет весьма слабое развитие "капитализма": во всей Евр. России всего 55 фабрик с 1212 рабочими и с суммой производства 454 тыс. рублей ("Указ." за 1890 г.). Но эти цифры показывают лишь случайно вырванный кусок широко развитой капиталистической промышленности. Нижегородская губерния занимает первое место по развитию "фабрично-заводского" войлочного производства, а в этой губернии главным центром данной промышленности является город Арзамас и подгородная Выездная Слобода (в них 8 "фабрик" с 278 рабочими и с суммой производства в 120 тыс. руб.; в 1897 г.—3221 жит., а в с. Красном — 2835). Как раз в окрестности этих центров развито "кустарное" войлочное производство, занимающее около 243 заведений, 935 раб. с суммой произв. 103847 руб. ("Труды куст. ком.", V). Чтобы показать наглядно экономическую организацию войлочного производства в этом районе, попробуем упо-1ребить способ графический, обозначая особыми знаками производителей, занимающих особое место в общем строе промысла. Графическое изображение организации валяльного промысла O вполне самостоятельные хозяева, закупающие шерсть из первых рук. ~~~~O самостоятельные хозяева, закупающие шерсть из вторых рук (У кого — показывает волнистая черта). -----[] несамостоятельные производители, работающие на хозяев пэ их материала за сдельную плату (на кого работают — показывает одна сплошная черта). ===== наемные рабочие (у кого — две сплошные черты). Цифры означают число рабочих (приблизительное)[372]. Данные, поставленные внутри составленных из пунктирных линий четырехугольников, относятся к так наз. "кустарной" промышленности, остальные — к так наз. "фабрично-заводской". 
Ясно, таким образом, что отделение "фабрично-заводской" и "кустарной" промышленности чисто искусственное, что мы имеем перед собой единый и целостный строй промысла, который вполне подходит под понятие капиталистической мануфактуры[373]. С технической стороны, это — ручное производство. Организация работы — кооперация, основанная на разделении труда, которое наблюдается здесь в двоякой форме: и нетоварное (одни селения готовят кошмы, другие — сапоги, шляпы, стельки и т. д.) и детальное (напр., все село Вас. Враг катает шляпы и стельки для с. Красного, где полуфабрикат окончательно отделывается, и т. д.). Кооперация эта — капиталистическая, ибо во главе ее стоит крупный капитал, который создал крупные мануфактуры и подчинил себе (посредством сложной сети экономических отношений) массу мелких заведений. Громадное большинство производителей превратилось уже в детальных рабочих, работающих на предпринимателей при крайне антигигиеничных условиях[374]. Давность промысла и вполне сложившиеся капиталистические отношения вызывают отделение промышленников от земледелия: в селе Красном земледелие в полном упадке, и быт жителей отличается от земледельческого[375]. Совершенно аналогична организация валяльного промысла и в целом ряде других районов. В Семеновском уезде той же губ. в 363 общинах было занято этим промыслом в 1889 г. 3180 дворов с 4038 работниками. Из 3946 рабочих только 752 работали па продажу, 576 состояли в наемных рабочих и 2618 работали на хозяев большей частью из их материала. 189 дворов раздавали работу в 1805 дворов. Крупные хозяева имеют мастерские с наемными рабочими, число которых доходит до 25, и покупают шерсти тысяч на 10 в год[376]. Крупных хозяев зовут тысячниками; их оборот составляет 5—100 тыс. руб.; они имеют свои склады шерсти, свои лавки для продажи изделий[377]. В Казанской губ. "Перечень" считает 5 валяльных "фабрик" с 122 рабочими, суммой произв. 48 тыс. руб. и с 60 рабочими на стороне. Очевидно, эти последние фигурируют и в числе "кустарей", о которых мы читаем, что они нередко работают на "скупщиков" и что есть заведения, имеющие до 60 рабочих[378]. Из 29 войлочных "фабрик" Костромской губ. 28 сосредоточены в Кинешемском уезде, имея 593 рабочих в заведении и 458 на стороне ("Перечень", с. 68—70; в двух предприятиях рабочие имеются только на стороне. Появляются уже и паровые двигатели). Из "Трудов ком." (XV) мы знаем, что из 3908 шерстобитов и валяльщиков этой губернии 2008 сосредоточены именно в Кинешемском уезде. Костромские валяльщики большей частью несамостоятельны или состоят в наемных рабочих, работая в крайне антигигиенических мастерских[379]. В Калязинском уезде Тверской губ. мы видим, с одной стороны, домашнюю работу на "фабрикантов" ("Перечень", 113), а с другой стороны, именно этот уезд — гнездо "кустарей"-валяль-щиков; их выходит из этого уезда до 3000 чел., которые проходят через пустошь "Зимняк"[lxxxi] (в 60-х годах здесь была суконная фабрика Алексеева), образуя "громадный рабочий рынок шерстобитов и валяльщиков"[380]. В Ярославской губ. — тоже работа на стороне на "фабрикантов" ("Перечень", 115) и тоже "кустари", работающие на хозяев-торговцев из их шерсти, и т. д. 3) Шляпное и шапочное, пеньковое и веревочное производства Статистические данные о шляпном промысле Московской губ. были приведены нами выше[381]. Из них видно, что 2/3 всего производства и всего числа рабочих сосредоточены в 18 заведениях, имеющих в среднем по 15,6 наемных рабочих[382]. "Кустари"-шляпники исполняют лишь часть операций по производству шляп: они изготовляют колпаки, сбываемые московским торговцам, имеющим свои "отделочные заведения"; в свою очередь, на "кустарей"-шляпников работают по домам "стрижевщицы" (женщины, которые стригут пух). Таким образом, в общем .и целом мы видим здесь капиталистическую кооперацию, основанную на разделении труда и опутанную целою сетью разнообразных форм экономической зависимости. В центре промысла (с. Кленово Подольского уезда) явственно сказалось отделение промышленников (главным образом наемных рабочих) от земледелия[383], и повышение уровня потребностей населения: живут "много чище", одеваются в ситцы, даже в сукно, заводят самовары, оставляют старинные обычаи и пр., вызывая этим горькие сетования местных почитателей старины[384]. Новая эпоха вызвала даже появление отхожих шляпников. Типичная капиталистическая мануфактура — шапочный промысел в с. Молвитине Буйского уезда Костромской губернии[385]. "Главное занятие с. Молвптина и 36 деревень — шапочный промысел". Земледелие забрасывают. После 1861 г. промысел сильно развился; швейные машины вошли в широкое употребление. В Молвитине 10 мастерских работают круглый год, имея по 5—25 мастеров и по 1—5 мастериц. "Лучшая мастерская делает оборот приблизительно на 100000 руб. в год"[386]. Есть и раздача работы на дома (напр., материал для тулей женщины изготовляют по домам). Разделение труда калечит рабочих, работающих при самых неблагоприятных гигиенических условиях и наживающих обыкновенно чахотку. Продолжительное существование промысла (более 200 лет) выработало чрезвычайно искусных мастеров: молвитинские мастера известны и в столицах и в далеких окраинах. Центром пенькового промысла в Медынском уезде Калужской губернии является с. Полотняный Завод. Это — большое село (по переписи 1897 г. 3685 жителей) с населением безземельным и очень промышленным (свыше 1000 "кустарей"); это — центр "кустарных" промыслов Медынского уезда[387]. Пеньковый промысел организован так: у крупных хозяев (их трое; самый крупный — Ерохин) есть мастерские с наемными рабочими и более или менее значительные оборотные капиталы на закупку сырья. Пеньку чешут на "фабрике", — прядут на дому пряхи, — крутят на фабрике и на дому. Снуют на фабрике, — ткут на фабрике и дома. В 1878 г. считали в пеньковом промысле 841 "кустаря"; Ерохин считается и "кустарем" и "фабрикантом", показывающим у себя 94—64 рабочих в 1890 и 1894—1895 гг.; по "Отч. и иссл." (т. II, с. 187), на него работают "сотни крестьян". В Нижегородской губ. центр веревочного промысла— тоже неземледельческие промышленные села Нижним и Верхний Избылец Горбатовского уезда[388]. По данным г. Карпова ("Труды ком.", вып. VIII), это — один Горбатово-Избылепкий веревочно-канатный район; часть мещан гор. Горбатова тоже занята промыслом, да и села В. и Н. Избылец — "почти часть гор. Горбатова", и жители живут по-мещански, пьют каждый день чай, одеваются в покупное, едят белый хлеб. Всего занято промыслом до 2/3 населения 32-х селений, именно до 4701 работника (2096 муж. пола и 2605 жен. пола) с производством около 1½ млн. руб. Промысел существует около 200 лет и теперь падает. Организация такова: все работают на 29 хозяев из их материала, получая сдельную плату, находясь "в полнейшей зависимости от хозяев" и работая по 14—15 часов в сутки. По данным земской статистики (1889 г.) промыслом занято 1699 рабочих мужчин (плюс 558 женщин и мужчин нерабочего возраста). Из 1648 работников только 197 работают на продажу, 1340 — на хозяина[389] и 111 — наемные работники в мастерских 58 хозяев. Из числа 1288 надельных дворов обрабатывают сами всю пашню только 727, т. е. немногим более ½. Из 1573 надельных работников вовсе не занимаются земледелием 306, т. е. 19,4%. Обращаясь к вопросу о том, кто эти "хозяева", мы должны уже из области "кустарной" промышленности перейти к "фабрично-заводской". По "Перечню" 1894/95 г. здесь были две веревочные фабрики, имеющие 231 рабочего в заведениях и 1155 рабочих на стороне, с суммой произв. 423 тыс. руб. Оба заведения обзавелись уже механическими двигателями (которых не было ни в 1879, ни в 1890 г.), и мы, след., наглядно видим здесь переход капиталистической мануфактуры в капиталистическую машинную индустрию, превращение "кустарных" давальцев и скупщиков в настоящих фабрикантов. В Пермской губ. кустарная перепись 1894/95 г. зарегистрировала в губернии 68 канатно-веревочных крестьянских заведений с 343 рабочими (из них 143 наемных), с суммой произв. 115 тыс. руб.[390] Во главе этих мелких заведений стоят сосчитанные вместе крупные мануфактуры: у 6 хозяев 101 рабочий (91 наемный) и сумма произв. 81 тыс. руб.[391] Строй производства в этих крупных заведениях может служить наиболее рельефным образчиком "органической мануфактуры" (по Марксу)[lxxxii], т. е. такой мануфактуры, в которой различные рабочие исполняют различные операции последовательной переработки сырья: 1) трепанье пеньки; 2) чесание; 3) прядение; 4) свертывание в "бухтины"; 5) смоление; 6) разматывание на барабане; 7) пропускание ниток со станка в продырявленную доску; 8) пропускание нитей в чугунную втулку; у) скручивание жгутов, свивание канатов и собирание их[392]. По-видимому, однородна организация пенькообрабатывающей промышленности и в Орловской губернии} из значительного числа мелких крестьянских заведений выделяются крупные мануфактуры, преимущественно в городах, и попадают в число "фабрик и заводов" (по "Указ." за 1890 г. в Орловской губ. 100 пенькотрепальных фабрик с 1671 раб. и с суммой произв. 795 тыс. руб.). Крестьяне работают в пеньковом промысле "на купцов" (вероятно, на тех же мануфактуристов) из их материала, за сдельную плату, причем работа делится на специальные операции: "трепачи" треплют пеньку; "прядильщики" прядут; "бородельщики" очищают от костры; "колесники" вертят колесо. Работа очень трудная; многие заболевают чахоткой и "грызью". Пыль такая, что "без привычки не пробудешь ¼ часа". Работают в простых сараях от зари до зари с мая по сентябрь[393]. 4) Производства по обработке дерева Наиболее типичным образчиком капиталистической мануфактуры в этой области является сундучный промысел. По данным, напр., пермских исследователей, "организация его такова: несколько крупных хозяев, имеющих мастерские с наемными рабочими, закупают материалы, изготовляют отчасти изделия у себя, но главным образом раздают материал мелким детальным мастерским, а в своих мастерских собирают части сундука и, по окончательной отделке, отправляют товар на рынок. Разделение труда... применяется в производстве в широких размерах: изготовление целого сундука делится на 10—12 операций, исполняемых каждая в отдельности детальщиками-кустарями. Организация промысла — объединение детальных рабочих (Teilarbeiter, как они называются в "Капитале") под командою капитала"[394]. Это—разносоставная мануфактура (heterogene Manufaktur, по Марксу[lxxxiii]), в которой различные рабочие исполняют не последовательные операции по переработке сырья в продукт, а изготовляют отдельные части продукта, собираемые потом вместе. Предпочтение капиталистами домашней работы "кустарей" объясняется отчасти указанным характером этой мануфактуры, отчасти (и главным образом) более дешевой оплатой труда домашних рабочих[395]. Заметим, что сравнительно крупные мастерские в этом промысле попадают иногда и в число "фабрик и заводов"[396]. По всей вероятности, так же организован сундучный промысел во Владимирской губ. в Муромском уезде, где "Перечень" указывает 9 "фабрик" (все ручные) с 89 раб. в заведении и 114 на стороне, суммой произв. 69 810 руб. Аналогична организация экипажного промысла, напр., в Пермской губ.: из массы мелких заведений выделяются сборные мастерские с наемными рабочими; мелкие кустари представляют из себя детальных рабочих, изготовляющих части экипажей как из своего материала, так и из материала "скупщиков" (т. е. владельцев сборных мастерских)[397]. О полтавских "кустарях"-экипажниках мы читаем, что в посаде Ардони есть мастерские с наемными рабочими и с раздачей работы на дома (человек до 20 сторонних рабочих у более крупных хозяев)[398]. В Казанской губ. в производстве городских экипажей замечается потоварное разделение труда: одни селения производят только сани, другие только повозки и т. д. "Городские экипажи, совсем собранные в деревне (но без оковки, без колес и оглоблей), поступают к казанским торговцам-заказчикам, а от этих последних уже к кустарям-кузнецам для оковки. Затем эти изделия снова возвращаются в городские лавки и мастерские, где окончательно отделываются, т. е. обиваются и окрашиваются... Казань, где прежде оковывались городские экипажи, мало-помалу передала эту работу кустарям, работающим за более дешевую цену, чем городские мастера..."[399]. Следовательно, капитал предпочитает раздачу работы на дома, так как этим удешевляется рабочая сила. Организация экипажного промысла, как видно из приведенных данных, представляет из себя в большинстве случаев систему кустарей-детальщиков, подчиненных капиталу. Громадное промышленное село Воронцовка Павловского уезда Воронежской губ. (в 1897 г. 9541 житель) представляет из себя как бы одну мануфактуру деревянных изделий ("Труды ком. и т. д.", вып. IX, статья свящ. Митр. Попова). Промыслом занято больше 800 домов (и еще некоторые дворы слободы Александровки, имеющей более 5000 жителей). Изготовляются телеги, тарантасы, колеса, сундуки и т. п., всего на сумму до 267 тыс. руб. Самостоятельных хозяев — менее трети; наемные рабочие в мастерских хозяев редки[400]. Большинство работает по заказу местных крестьян-торговцев за сдельную плату. Рабочие в долгу у хозяев и изнуряются на тяжелой рабою: народ становится слабее. Население слободы — промышленное, не деревенского типа, земледелием почти не занимается (кроме огородничества), имея нищенские наделы. Промысел существует издавна, отвлекая население от земледелия и усиливая все более раскол богачей и бедноты. Население питается скудно, одевается "щеголеватее прежнего", "но не по средствам" — во все покупное. "Населением овладел дух промышленный и торговый". "Почти всякий, не знающий ремесла, чем-либо торгует... Под влиянием промышленности и торговли крестьянин стал вообще развязнее, что его сделало более развитым и изворотливым"[401]. Знаменитый ложкарпый промысел Семеновского уезда Нижегородской губ. приближается по своей организации к капиталистической мануфактуре; правда, здесь нет крупных мастерских, выделяющихся из массы мелких и господствующих над ними, но зато мы видим здесь глубоко укоренившееся разделение труда и полное подчинение массы детальных рабочих капиталу. До своей выделки ложка проходит не менее 10 рук, причем некоторые операции скупщики производят ли5о особыми наемными рабочими, либо раздают специалистам-рабочим (напр., окраску); некоторые соления специализируются на отдельных детальных операциях (напр., д. Дьяково на обточке ложек, производимой по заказу скупщика за сдельную плату, деревни Хвостикова, Дианова, Жужелки на окраске ложки и т. д.). Скупщики закупают оптом лес в губерниях Самарской и др., отправляя туда артели наемных рабочих, имеют склады сырого материала и изделий, отдают на выделку кустарям наиболее ценные виды материала и пр. Масса детальных рабочих составляет один сложный производительный механизм, вполне подчиненный капиталу. "Для ложкарей все равно, работают ли они по найму на содержании хозяина и в его помещении или копошатся в своих избах, потому что в этом промысле, как и в других, все уже взвешено, измерено и сочтено. Больше крайне необходимого, без чего жить нельзя, ложкарь не выработает"[402]. Вполне естественно, что при таких условиях капиталисты, главенствующие над всем производством, не спешат заводить мастерские, и промысел, основанный на ручном искусстве и на традиционном разделении труда, прозябает в своей заброшенности и неподвижности. Привязанные к земле "кустари" точно застыли в своей рутине: как в 1879 г., так и в 1889 г. они продолжают все еще считать деньги по-старинному на ассигнации, а не на серебро. Во главе игрушечного промысла Московской губ. стоят точно так же заведения типа капиталистической мануфактуры[403]. Из 481 мастерской 20 имеют больше 10 рабочих. В производстве очень широко применяется и потоварное и детальное разделение труда, в громадной степени повышающее производительность труда (ценою калечения рабочего). Напр., доходность одной мелкой мастерской определена в 26% продажной цены, а крупной — в 58%[404]. Разумеется, у крупных хозяев и основной капитал значительно выше; встречаются и технические приспособления (напр., сушильни). Центр промысла — неземледельческое поселение, Сергиевский посад (в нем 1055 рабочих из 1398 и сумма произв. 311 тыс. руб. из 405 тыс. руб.; жителей, по переписи 1897 г., — 15 155). Автор очерка об этом промысле, указывая на преобладание мелких мастерских и т. п., считает переход промысла в мануфактуру более вероятным, чем в фабрику, но все же маловероятным. "И на будущее время, — говорит он, — мелкие производители всегда будут иметь возможность более или менее успешно конкурировать с крупным производством" (1. с., 93). Автор забывает, что в мануфактуре всегда техническим базисом остается то же ручное производство, как и в мелких промыслах; что разделение труда никогда не может составить столь решительного преимущества, которое бы совершенно вытеснило мелких производителей, особенно, если последние прибегают к таким средствам, как удлинение рабочего дня и т. п.; что мануфактура никогда не в состоянии бывает охватить всего производства, оставаясь лишь надстройкой над массой мелких заведений. 5) Производства по обработке животных продуктов. Кожевенное и скорняжное Наиболее обширные районы кожевенной промышленности представляют особенно рельефные примеры полной слитости "кустарной" и фабр.-заводской промышленности, примеры весьма развитой (и вглубь и вширь) капиталистической мануфактуры. Характерно уже то, что губернии, выдающиеся размерами "фабр.-заводской" кожевенной промышленности (Вятская, Нижегородская, Пермская, Тверская), отличаются особенным развитием "кустарных" промыслов этой отрасли. В селе Богородском Горбатовского уезда Нижегородской губернии по "Указ." за 1890 г. было 58 "фабрик" с 392 раб. и с суммой произв. 547 тыс. руб., а по "Перечню" за 1894/95 г. — 119 "заводов" с 1499 раб. в заведении и 205 раб. на стороне, при сумме произв. 934 тыс. руб. (эти последние цифры охватывают только обработку животных продуктов — главную отрасль местной промышленности). Но эти данные изображают лишь верхушки капиталистической мануфактуры. Г-н Карпов считал в 1879 г. в этом селе и его районе более 296 заведений с 5669 рабочими (из них очень многие работают дома на капиталистов) с суммой произв. ок. 1490 тыс. руб.[405] в промыслах: кожевенном, склеивании подбора из сгружки, плетении корзин (для товара), шорном, хомутинном, рукавичном и особо стоящем — гончарном. Земская перепись 1889 года насчитывала в этом районе 4401 промышленника, причем из 1842 рабочих, о которых даны подробные сведения, 1119 заняты по найму в чужих мастерских и 405 работают по домам на хозяев[406]. "Богородское, с его 8-тысячным населением, представляет один громадный кожевенный завод с непрерывающейся деятельностью"[407]. Точнее, это — "органическая" мануфактура, подчиненная небольшому числу крупных капиталистов, которые закупают сырье, выделывают кожи, производят из них разнообразные изделия, нанимая для производства несколько тысяч совершенно неимущих рабочих и главенствуя над мелкими заведениями[408]. Существует этот промысел очень давно, с XVII века: в истории промысла особенно памятны помещики Шереметевы (начало 19 века), значительно способствовавшие развитию промысла и защищавшие, между прочим, давным-давно образовавшийся здесь пролетариат от местных богачей. После 1861 г. промысел сильно развился, и особенно выросли крупные заведения на счет мелких; века промысловой деятельности выработали из населения замечательно искусных мастеров, которые разнесли производство по России. Упрочившиеся капиталистические отношения повели к отделению промышленности от земледелия: с. Богородское не только само почти не занимается земледелием, но и отрывает от земли окрестных крестьян, переселяющихся в этот "город"[409]. Г-н Карпов констатирует в этом селе "полное отсутствие всякой крестьянственности в жителях", "никак не подумаешь, что находишься в селе, а не и городе". Это село далеко позади оставляет и Горбатов и все остальные уездные города Нижегородской губ., за исключением разве Арзамаса. Это — "один из значительных торговых и промышленных центров губернии, производящий и торгующий на миллионы". "Район промышленного и торгового влияния Богородского очень обширен, но ближайшим образом с богородской промышленностью связана промышленность его окрестностей приблизительно на 10—12 верст в окружности. Эта промышленная окрестность представляется как бы продолжением самого Богородского". "Богородские жители нисколько не похожи на обыкновенных серых мужичков: это — мещане-ремесленники, народ смышленый, бывалый, презирающий крестьянина. Обстановка жизни и склад нравственных понятий богородского жителя вполне мещанские" К этому остается добавить, что промышленные села Горбатовского уезда отличаются сравнительно высокой грамотностью населения: так, процент грамотных и учащихся мужчин и женщин составляет для сел Павлова, Богородского и Ворсмы—37,8% и 20,0%, а для остальной части уезда—21,5% и 4,4% (см. земско-стат. "Материалы"). Совершенно аналогичные отношения (только в масштабе меньшего размера) представляют из себя промыслы по обработке кожи в селах: Катунки и Городец Балахнипского уезда, Большое Мурашкино Княгининского уезда, Юрино Васильского уезда, Тубанаевка, Спасское, Ватрас и Латышиха того же уезда. Те же неземледельческие центры с "округом" окрестных земледельческих поселений, те же разнообразные промыслы и многочисленные мелкие заведения (а также рабочие на дому), подчиненные крупным предпринимателям, капиталистические мастерские которых попадают кое-когда в число "фабрик и заводов"[410]. Не входя в статистические подробности, которые не содержат ничего нового по сравнению с вышеизложенным, приведем только следующую чрезвычайно интересную характеристику села Катунки[411]: "Некоторая патриархальная простота отношений между хозяевами и рабочими, впрочем, не бросающаяся в глаза с первого взгляда и, к сожалению, (?) с каждым годом все более и более исчезающая, свидетельствует о кустарном характере промыслов (?). Фабричный характер как промыслов, так и населения начинает обнаруживаться только в последнее время, под влиянием в особенности города, сношения с которым облегчились с учреждением пароходства. В настоящее время село смотрит уже вполне промышленным селением: полное отсутствие всяких признаков сельского хозяйства, тесная, приближающаяся к городской, постройка домов, каменные палаты богаче и рядом с ними жалкие лачуги бедняков, скаченные в центра селения длинные деревянные и каменные здания заводов — все это резко отличает Катунки от соседних селений и ясно указывает на промышленный характер местного населения. Сами жители некоторыми чертами своего характера точно так же напоминают уже сложившийся на Руси тип "фабричного": некоторая щеголеватость в домашней обстановке, в костюме, в манерах, разгульный в большинстве случаев образ жизни ii малая забота о завтрашнем дне, смелая, подчас витиеватая реч1., некоторая гордость пред деревенским мужичьем — все эти черты общи у них со всем фабричным русским людом"[412]. В г. Арзамасе Нижегородской губернии "фабр.-заводская" статистика считала в 1890 г. всего 6 кожевенных заводов с 64 рабоч. ("Указ."); и это — лишь небольшая частичка капиталистической мануфактуры, обнимающей промыслы скорняжный, сапожный и др. Те же заводчики занимают рабочих на дому и в г. Арзамасе (в 1878 г. их считали до 400 чел.) и в 5-ти подгородных селениях, где из 360 домов скорняков 330 работают на арзамасских купцов из их материала, трудясь по 14 часов в сутки за 6—9 руб. в месяц[413]; поэтому-то скорняки — народ бледнолицый, слабосильный, вырождающийся. В подгородной Выездной Слободе из 600 домов сапожников 500 работают на хозяев, получая кроеные сапоги. Промысел старинный, ок. 200 лет, и все растет и развивается. Земледелием жители почти не занимаются, и весь облик их жизни — чисто городской, живут "роскошно". То же относится и к вышеупомянутым скорняжным селениям, жители которых "смотрят с презрением на крестьянина-земледельца, называя его "деревней-матушкой""[414]. Совершенно то же самое мы видим в Вятской губ. Вятский и Слободской уезды являются центрами и "фабр.-заводского" и "кустарного" кожевенного и скорняжного производств. В Вятском уезде кустарные кожевенные заводы сосредоточены в окрестностях города, "дополняя" промышленную деятельность больших заводов[415],—напр., работая на крупных заводчиков; на них же работают в большинстве случаев кустари-шорники и клеевары. У скорняжных заводчиков сотни рабочих заняты по домам шитьем овчин и пр. Это — одна капиталистическая мануфактура с отделениями: овчиннодубильным-овчинношубным, кожевенным-шорным и т. д. Еще рельефнее сложились отношения в Слободском уезде (центр промыслов — подгородная слобода Демьянка); здесь мы видим небольшое число крупных заводчиков[416], стоящих во главе кустарей-кожевников (870 чел.), сапожников и рукавичников (855 чел.), овчинников (940 чел.), портных (309 чел. шьют полушубки по заказу капиталистов). Вообще подобная организация производства кожевенных изделий распространена, по-видимому, очень широко: напр., в гор. Сарапуле Вятской губ. "Перечень" считает 6 кожевенных заводов, которые вместе с тем изготовляют и обувь, занимая кроме 214 рабочих в заведении еще 1080 рабочих на стороне (стр. 495). Куда девались бы наши "кустари", эти подкрашенные всяческими Маниловыми представители "народной" промышленности, если бы все русские купцы и фабриканты так же подробно и точно подсчитывали занимаемых ими рабочих на стороне![417] Здесь же следует упомянуть промышленное село Рассказово Тамбовского уезда и губ. (в 1897 г. — 8283 жит.) — центр и "фабр.-заводской" промышленности (суконные, мыловаренные, кожевенные, винокуренные заводы) и "кустарной", причем последняя тесно связана с первой; промыслы — кожевенный, войлочный (до 70 хозяев, есть заведения с 20—30 раб.), клееваренный, сапожный, чулочный (нет двора, где бы не вязали чулки из шерсти, раздаваемой по весу "скупщиками") и т. п. Около этого села — слоб. Белая Поляна (300 дворов), известная промыслами того же рода. В Моршанском уезде центр кустарных промыслов — село Покровское-Васильевское, в то же время и центр фабрично-заводской промышленности (см. "Указ." и "Отч. и иссл.", т. III). В Курской губ. замечательны, как промышленные селения и центры "кустарных" промыслов, слободы: Велико-Михайловка (Новооскольского уезда, в 1897 г. — 11 853 жит.), Борисовка (Грайворонского у., 18071 жит.), Томаровка (Белгородского уезда, 8716 жит.), Мирополье (Суджанского уезда, более 10 тыс. жит. См. "Отч. и иссл.", т. I, свед. 1888—1889 гг.). В этих же селениях вы найдете и кожевенные "заводы" (см. "Указ." за 1890 г.). Главный "кустарный" промысел — кожевенно-сапожный. Возник он еще в 1-ой половине 18-го века и к 60-м годам 19-го получил высшее развитие, сложившись в "прочную организацию чисто коммерческого характера". Все дело монополизировали подрядчики, которые закупали кожу и раздавали ее в работу кустарям. Железные дороги уничтожили этот монопольный характер капитала, и капиталисты-подрядчики перенесли свои капиталы в более выгодные предприятия. Теперь организация такова: крупных предпринимателей ок. 120 чел.; они имеют мастерские с наемными рабочими и раздают работу на дома; мелких самостоятельных (которые однако закупают кожи у крупных) — до 3000 чел.; работающих на дому (на крупных хозяев) — 400 чел. и столько же наемных рабочих; затем есть еще ученики. Всего сапожников более 4000 чел. Кроме того, здесь есть кустари-гончары, киотчики, иконописцы, ткачи скатертей и т. д. В высшей степени характерную и типичную капиталистическую мануфактуру представляет из себя беличий промысел в Каргопольском уезде Олонецкой губ.,— описанный с таким знанием дела, с таким правдивым и бесхитростным воспроизведением всей жизни промыслового населения мастеровым-учителем в "Трудах куст. ком." (вып. IV). По его описанию (1878 г.), промысел существует с начала 19 века: у 8 хозяев 175 рабочих, да на них же работает до 1000 швей на дому и скорняков (по селам) ок. 35 семей, всего 1300— 1500 человек, с суммой произв. в 336 тыс. руб. Как курьез надо отметить, что тогда, когда это производство процветало, — оно не попадало в "фабрично-заводскую" статистику. В "Указ." за 1879 г. нет на пего указания. А когда оно стало падать, тогда попало и в статистику. "Указ." за 1890 г. считает в гор. Каргополе и уезде 7 заводов с 121 раб., с суммой произв. 50 тыс. руб., а "Перечень" — 5 заводов с 79 рабоч. (и на стороне 57 чел.) и с суммой произв. 49 тыс. руб.[418] Порядки в этой капиталистической мануфактуре весьма поучительны, как образчик того, что делается в наших исконных, чисто самобытных "кустарных промыслах", заброшенных в одно из многочисленных российских захолустий. Мастера работают 15 час. в сутки в крайне нездоровой атмосфере, зарабатывая 8 руб. в месяц, менее 60—70 руб. в год. Доход хозяев — ок. 5000 руб. в год. Отношения хозяев к рабочим — "патриархальные": по исконному обычаю хозяин даром дает квас и соль, которую рабочие выпрашивают у хозяйской кухарки. В знак благодарности хозяину (за то, что "дает" работу) рабочие даром приходят дергать хвосты у белок, а также чистят меха по окончании работы. Мастера живут всю неделю в мастерских, и хозяева в виде шутки поколачивают их (стр. 218, 1. с.), заставляют исполнять всякие работы — трясти сено, очищав снег, ходить за водой, полоскать белье и пр. Дешевизна рабочих рук поразительна и в самом Каргополе, а крестьяне в окрестностях — "готовы работать почти задаром". Производство ручное, с систематическим разделением труда, с продолжительным (8—12 лет) ученичеством; судьбу учеников легко себе представить. 6) Остальные производства по обработке животных продуктов Особенно замечательный пример капиталистической мануфактуры представляет знаменитый сапожный промысел села Кимры, Корчевского уезда Тверской губ , и его окрестностей[419]. Промысел этот исконный, существующий с 16-го века. В пореформенную эпоху он продолжает расти и развиваться. Плетнев считал в начале 70-х годов 4 волости в районе этого промысла, а в 1888 г. считают уже 9 волостей. Основа организации промысла состоит в следующем. Во главе производства стоят хозяева крупных мастерских с наемными рабочими, отдающие кроеную кожу в шитье на сторону. Г-н Плетнев считал таких 20 хозяев с 124 работниками и 60 мальчиками, с суммой произв. 818 тыс. руб., причем число рабочих на дому у этих капиталистов автор определяет приблизительно в 1769 работников и 1833 мальчика Затем идут мелкие хозяева, с 1—5 наемными раб. и с 1—3 мальчиками. Эти хозяева сбывают свой товар преимущественно в селе Кимрах на базарах; число их 224 с 460 работниками и 301 мальчиком; сумма произв. — 187 тыс. руб. Всего, след., 244 хозяина, 2353 работника (в том числе 1769 на дому) и 2194 работника-мальчика (в том число 1833 па дому), с суммой произв. 1005 тыс. руб. Затем есть еще мастерские, исполняющие разные детальные операции: посадочные (чистка кожи скобелем); стружечные (клеение стружек от посадки); особые возчики товара (4 хоз. с 16 работн. и до 50 лош.); особые столяры (изгот. ящики) и т. д.[420] Всю сумму производства Плетнев считает 4,7 млн. руб. для всего района. В 1881 г. считали 10 638 кустарей, а с отхожими — 26 000 чел , а с}мму произв. в 3,7 млн. руб. Насчет условий работы важно отметить непомерно длинный рабочий день (14—15 часов) и крайне антигигиеничные условия работы, расплату товаром и т. п. Центр промысла, село Кимры — "скорее походит на небольшой город" ("Отч. и иссл.", I, 224); жители — плохие земледельцы, круглый год заняты промыслом; только сельские кустари бросают промысел во время сенокоса. Дома в с. Кимрах городские, и жители отличаются городскими привычками жизни (напр. "щегольством"). В "фабрично-заводской статистике" этот промысел до самого последнего времени отсутствовал, должно быть потому, что хозяева "охотно именуют себя кустарями" (ib., 228). В "Перечень" вошли в 1-й раз 6 мастерских обуви Кимрского района с 15—40 рабочими в заведении и без рабочих на стороне. Конечно, тут бездна пробелов. К мануфактуре же относится пуговичный промысел Московской губ. Бронницкого и Богородского уездов — производство пуговиц из копыт и бараньих рогов. Занято промыслом 487 рабочих в 52 заведениях; сумма произв. — 264 тыс. руб. Заведений, имеющих менее 5 чел., — 16; имеющих 5—10 чел. — 26; имеющих по 10 и более чел. — 10. Без наемных рабочих обходятся только 10 хозяев, которые работают на крупных из их материала. Вполне самостоятельны только крупные промышленники (у которых, как видно из приведенных цифр, должно быть по 17—21 раб. на заведение). Они и фигурируют, очевидно, в "Указателе" в качестве "фабрикантов" (см. стр. 291: 2 заведения с 4 тыс. руб. производства и с 73 рабоч.). Это — "органическая мануфактура"; рога сначала распариваются в так наз. "кузнице" (дерев. изба с горном), затем передаются в мастерскую, режутся на рушильном прессе, на них выдавливается рисунок на тиснильном прессе, и, наконец, они оправляются, полируются на станках. В промысле есть ученики. Рабочий день — 14 часов. Обычна расплата товаром. Отношения хозяев к рабочим патриархальные, именно: рабочих хозяин зовет "ребятами", и расчетная книга называется "ребячьей книгой"; при расчетах хозяин читает нотации рабочим и никогда не исполняет полностью их "просьб" о выдаче денег. Того же типа роговой промысел, вошедший в нашу таблицу мелких промыслов (прил. I к гл. V, пром. J6 31 и 33). "Кустари" с десятками наемных рабочих фигурируют и в "Указателе" в качестве "фабрикантов" (стр. 291). В производстве применяется разделение труда; есть и раздача работы на дома (правильщикам гребней). Центр промысла в Богородском уезде — большое село Хотеичи, в котором уже земледелие отступает на второй план (в 1897 г. — 2494 жиг.). Совершенно справедливо говорится в изд. Моск. земства: "Кустарные промыслы Богородского уезда Моск. губ. в 1890 г.", что это село "представляет собою не что иное, как обширную мануфактуру гребенного производства" (стр. 24, курсив наш). В 1890 г. считали более 500 промышленников в этом селе с произв. от 3,5 до 5,5 млн. гребней. "Чаще всего продавец рогов одновременно также и скупщик изделий, а нередко, кроме того, и крупный гребенщик". Особенно плохо положение тех хозяев, которые принуждены брать рога "на сделку": "фактически положение их хуже даже, чем наемных рабочих на крупных заведениях". Нужда заставляет их непосильно эксплуатировать труд всей семьи и удлинять рабочий день, сажать за работу подростков. "Зимою в Хотеичах работа начинается с часу ночи, и трудно сказать наверное, когда она прекращается в избо "самостоятельного" кустаря, работающего "на сделку"". В большом ходу расплата товаром. "Система эта, с таким трудом искорененная уже на фабриках, все еще находится в полной силе на мелких кустарных заведениях" (27). Вероятно, такова же организация промысла роговых изделий в Кадниковском уезде Вологодской губ., в районе села Устье (так наз. "Устьянщина") с 58 деревнями. Г-н В. Борисов ("Труды куст. ком.", в. IX) считает здесь 388 кустарей с суммой нроизв. 45 тыс. руб.; все кустари работают на капиталистов, закупающих рога в С.-Петербурге, а черепаху за границей. Во 1лаво щеточною промысла Московской губ. (см. прил. I к V гл., пром. № 20) мы видим крупные заведения с большим числом наемных рабочих и с систематически проведенным разделением труда[421]. Интересно отметить здесь изменение, происшедшее в организации этого промысла с 1879 по 1895 год (см. изд. Моск. земства: "Щеточный промысел по исследованию 1895 года"). Некоторые зажиточные промышленники переселились в Москву для производства промысла. Число промышленников увеличилось на 70%, причем особенно возросло число женщин (+ 170%) и девочек (+ 159%). Число крупных мастерских с наемными рабочими уменьшилось: процент заведений с наемн. раб. упал с 62% до 39%. Дело объясняется том, что хозяева перешли к раздаче работы на дома. Введение в общее употребление вертельного станка (для провертки дырок в колодках) ускорило и облегчило один из главных-процессов по приготовлению щеток. Усилился спрос на "кустовщиков" (кустари, "сажающие" щетину в колодки), и эта операция, специализируясь все более и более, пала на долю женщин, как более дешевой рабочей силы. Женщины стали на дому у себя сажать щетину, получая поштучную плату. Таким образом, усиление работы на дому было вызвано здесь прогрессом техники (вертельный станок), прогрессом разделения труда (женщины только и делают, что сажают щетину), прогрессом капиталистической эксплуатации (труд женщин и девочек дешевле). На этом примере особенно ярко сказывается, что работа на дому нисколько не устраняет понятия капиталистической мануфактуры, а, напротив, иногда является даже признаком ее дальнейшего развития. 7) Производства по обработке минеральных продуктов В отделе керамических производств пример капиталистической мануфактуры дают нам промыслы Гжельского района (округ из 25 деревень Бронницкого и Богородского уездов Московской губернии). Статистические данные о них вошли в нашу таблицу мелких промыслов (прилож. I к гл. V, пром. №№ 15, 28 и 37). Из этих данных видно, что, несмотря на все громадные различия между тремя гжельскими промыслами: горшечным, фарфоровым и живописным, — переходы между отдельными разрядами заведений в каждом промысле сглаживают эти различия, и мы получаем целый ряд мастерских, последовательно увеличивающихся по размерам. Вот среднее число рабочих на одно заведение по разрядам этих трех промыслов: 2,4—4,3—8,4—4,4— 7,9—13,5—18—69—226,4. То есть от самой мелкой мастерской ряд доходит до самой крупной. Принадлежность крупных заведений к капиталистической мануфактуре (поскольку они не ввели машин, не перешли в фабрики) стоит вне сомнения, но важно не только это, а и тот факт, что мелкие заведения связаны с крупными, что мы видим тут один строй промышленности, а не отдельные мастерские то того, то другого типа экономической организации. "Гжель образует одно экономическое целое" (Исаев, 1. с., 138), и крупные мастерские района образовались медленно и постепенно, вырастая из мелких (ib., 121). Производство ручное[422] с значительным применением разделения труда: у горшечников мы видим точильщиков (специализирующихся по видам посуды), рабочих, обжигающих продукт, и пр., а иногда еще особого работника для приготовления красок. У фарфоровых заводчиков разделение труда чрезвычайно мелко: молольщикп, точильщики, подавальщики, горновщики, живописцы и т. д. Точильщики специализируются даже на отдельных видах посуды (ср. Исаев, 1. с., 140: в одном случае разделение труда повышает производительность работы на 25%). Живописные мастерские работают на фарфоровых заводчиков, будучи, след., лишь отделениями их мануфактуры, исполняющими особую детальную операцию. Характерно для сложившейся капиталистической мануфактуры, что специальностью становится здесь и физическая сила. Так, в Гжели некоторые деревни заняты (чуть не поголовно) копанием глины; для тяжелых и не требующих особенного искусства работ (работа молольщика) употребляются почти исключительно пришлые рабочие Тульской и Рязанской губерний, превосходящие слабосильных гжельцев силой и крепостью. В большом ходу расплата товарами. Земледелие в плохом положении. "Гжельцы — выродившееся поколение" (Исаев, 168) — слабогруды, узки в плечах, малосильны, живописцы рано теряют зрение и т. д. Капиталистическое разделение труда дробит человека и уродует его. Рабочий день — 12—13 часов. 8) Производства по обработке металлов. Павловские промыслы Знаменитые павловские сталеслесарные промыслы охватывают целый район Горбатовского уезда Нижегородской губернии и Муромского уезда Владимирской губернии. Происхождение этих промыслов очень древнее: Смирнов указывает, что еще в 1621 г. в Павлове было (по писцовой книге)[lxxxiv] 11 кузниц. К половине 19 века эти промыслы представляли уже из себя широко раскинувшуюся сеть вполне сложившихся капиталистических отношений. После реформы промыслы данного района продолжали развиваться и вширь и вглубь. По земской переписи 1889 г. в Горбатовском уезде было занято промыслом в 13 волостях и 119 селениях 5953 двора, 6570 работников мужск. пола (54% всего числа работников в этих селениях) и 2741 чел. стариков, подростков и женщин, всего 9311 человек. В Муромском у. г. Григорьев считал в 1881 г. 6 промысловых волостей, 66 селений, 1545 дворов и 2205 работников мужск. пола (39% всего числа работников в этих селениях). Образовались не только крупные, не занимающиеся земледелием, промысловые села (Павлове, Ворсма), но и окрестные крестьяне отвлекались от земледелия: вне Павлова и Ворсмы в Горбатовском уезде было занято промыслами 4492 работника, из которых 2357, т. е. более половины, не занимались земледелием. Жизнь таких центров, как Павлове, сложилась совершенно по-городскому, выработав несравненно более развитые потребности, более культурную обстановку, одежду, образ жизни и т. д., чем у окрестных "серых" земледельцев[423]. Обращаясь к вопросу об экономической организации павловских промыслов, мы должны прежде всего констатировать тот не подлежащий сомнению факт, что во главе "кустарей" стоят типичнейшие капиталистические мануфактуры. Напр., в заведении Завьяловых (которое уже в 60-х годах занимало в мастерской свыше 100 рабочих, а теперь ввело и паровой двигатель) перочинный нож проходит через 8—9 рук: над ним работают — коваль, лезевщик, черепщик (обыкновенно на дому), закальщик, личельщик, глянщица, отделывальщик, направляльщик, клейменщик. Это — широкая капиталистическая кооперация, основанная на разделении труда, причем значительная часть детальных рабочих занята не в мастерской капиталиста, а у себя на дому. Вот данные г. Лабзина (1866 г.) о крупнейших заведениях сел Павлова, Ворсмы и Вачи во всех отраслях производства этого района: у 15 хозяев было 500 рабочих в заведениях и 1134 рабочих на стороне; всего 1634 чел., при сумме произв. 351,7 тыс. руб. В какой мере такая характеристика экономических отношений применима ко всему району в настоящее время, это видно из следующих данных[424]:
Таким образом, очерченная нами организация промышленности преобладает во всех районах. В общем и целом, около трех пятых всего числа рабочих заняты капиталистически. И здесь, след., мы видим, что мануфактура занимает главенствующее положение в общем строе промышленности[425] и подчиняет себе массы рабочих, не будучи, однако, в состоянии вырвать с корнем мелкое производство. Сравнительная живучесть этого последнего вполне объясняется, во-1-х, тем, что в некоторые отрасли павловской промышленности совсем еще не введено механическое производство (напр., в замочное дело); — во-2-х, тем, что мелкий производитель защищает себя от падения такими средствами, от употребления которых он падает гораздо ниже, чем наемный рабочий. Эти средства — удлинение рабочего дня, понижение жизненного уровня и уровня потребностей. "Та группа кустарей, которая работает на хозяев, подвержена меньшим колебаниям заработков" (Григорьев, 1. с., 65); у Завьялова, напр., всего меньше получает черенщик: "он работает дома, оттого и удовлетворяется низким заработком" (68). Работающие "на фабрикантов" кустари "получают возможность заработать несколько больше средней выработки кустаря, несущего свой продукт на рынок. Увеличение заработка особенно заметно у рабочих, живущих на самих фабриках" (70)[426]. Рабочий день на "фабриках" 14½ —15 часов, maximum 16. "У кустарей же, работающих у себя дома, рабочий день всегда не менее 17 часов, а иногда доходит до 18 и даже до 19 часов в сутки" (ibid.). He было бы ничего удивительного, Или бы закон 2-го июня 1897 г.[lxxxv] вызвал здесь усиление работы на дому; давно бы пора подобным "кустарям" направить все свои заботы и усилия к тому, чтобы добиться от хозяев устройства фабрик! Пусть вспомнит также читатель знаменитый павловский "забор", "промен", "заклад жен" и тому подобные виды кабалы в личного унижения, которыми придавлен quasi-самостоятельный мелкий производитель[427]. К счастью, быстро развивающаяся крупная машинная индустрия не так легко мирится с этими худшими формами эксплуатации, как мануфактура. Забегая вперед, приводим данные о росте фабричного производства в этом районе[428].
Таким образом мы видим, что все большее и большее число рабочих стягивается в крупных заведениях, которые переходят к употреблению машин[429]. 9) Другие производства по обработке металлов К капиталистической мануфактуре относятся также промыслы села Безводного Нижегородской губернии и уезда. Это — тоже одно из промышленных сел, большая часть жителей которого вовсе не занимается земледелием, и которое служит центром промыслового округа из нескольких селений. По земской переписи 1889 г. ("Материалы", в. VIII, Н.-Н. 1895), в Безводнинской волости (581 двор) 67,3% Дворов не имели посева, 78,3% дворов было безлошадных, 82,4% дворов с промыслами, 57,7% дворов с грамотными и учащимися (против среднего по уезду 44,6%). Безводнинские промыслы состоят в изготовлении разных металлических изделий: цепей, уд, металлических полотен; размеры производства определялись в 21/2 млн. руб. в 1883 г.[430], в 1½ млн. руб. в 1888/89 г.[431] Организация промысла — работа на хозяев из их материала, распределенная между рядом детальных рабочих ц исполняемая отчасти в мастерских предпринимателей, отчасти на дому. Напр., в производстве уд различные операции исполняются "загибальщиком", "рубачами" (работают в особом помещении) и "пенюгальщикамш (женщины и дети, завостривающие уды на дому), причем все эти рабочие работают за сдельную плату на капиталиста, и загибальщик от себя отдает работу рубачам и пенюгальщикам. "Вытягивание железной проволоки производится ныне посредством конных воротов; прежде проволоку тянули собиравшиеся сюда в большом количестве слепцы..." Одна из "специальностей" капиталистической мануфактуры! "По своей обстановке это производство резко отличается от всех остальных. Людям приходится работать в душной атмосфере, пропитанной зловредными испарениями от накапливающегося лошадиного кала"[432]. По тому же типу капиталистической мануфактуры организованы в Моск. губернии промыслы грохотоплетный[433], булавочный[434] и канительный[435].[lxxxvi] В этом последнем промысле в начале 80-х годов считали 66 заведений с 670 рабочими (из них 79% наемных) и с суммой произв. 368 ½ тыс. руб., причем некоторые из этих капиталистических заведений попадали изредка и в число "фабрик и заводов"[436]. Того же типа, по всей вероятности, организация слесарных промыслов Бурмакинской волости (и окрестных волостей) Ярославской губ. и уезда. По крайней мере мы видим здесь то же разделение труда (кузнецы, под-дувалы, слесаря), то же широкое развитие наемного труда (из 307 кузниц Бурмакинской волости 231 с наемными рабочими), то же господство крупного капитала над всеми этими детальными рабочими (скупщики стоят во главе; на них работают кузнецы, на кузнецов — слесаря), то же соединение скупки с производством изделий в капиталистических мастерских, из которых некоторые попадают иногда в списки "фабрик и заводов"[437]. В приложении к предыдущей главе были приведены статистические данные о подносном и медном промыслах[438] Московской губ. (последний в районе, называемом "Загарье"). Из этих данных видно, что наемный труд играет преобладающую роль в этих промыслах, что во главе их стоят такие крупные мастерские, в которых приходится в среднем по 18—23 наемных рабочих на одно заведение и по 16—17 тыс. руб. производства. Если добавить к этому, что разделение труда применяется здесь в очень широких размерах[439], то станет ясно, что перед нами — капиталистическая мануфактура[440]. "Мелкие промышленные единицы, составляющие аномалию при существующих условиях техявки и разделения труда, могут держаться наряду с большими мастерскими только с помощью удлинения труда до его крайних пределов" (Исаев, 1. с., с. 33), — напр., у подносчиков до 19 часов. Рабочий день вообще здесь 13—15 часов, а у мелких хозяйчиков — 16—17 часов. В большом ходу расплата товаром (и в 1876 и в 1890 гг.)[441]. Добавим, что давнее существование промысла (он возник не позже начала 19 века), при широкой специализации занятий, выработало и в данном случае чрезвычайно искусных работников: загарцы славятся своим мастерством. В промысле появились и такие специальности, которые не требуют предварительной подготовки и доступны прямо малолетним рабочим. "Уже эта возможность — справедливо замечает г. Исаев — быть прямо малолетним рабочим и как бы выучиться ремеслу не учась, показывает, что дух ремесла, требующий воспитания рабочей силы, исчезает; простота многих детальных приемов является признаком перехода ремесла в мануфактуру" (1. с., 34). Заметим только, что "дух ремесла" всегда до известной степени остается в мануфактуре, ибо базис ее — то же ручное производство. 10) Ювелирное, самоварное и гармонное производства Село Красное Костромской губернии и уезда — одно из тех промышленных сел, которые являются обыкновенно центрами нашей "народной" капиталистической мануфактуры. Это большое село (в 1897 г. 2612 жит.) носит чисто городской характер, жители живут как мещане и земледелием не занимаются (за весьма немногими исключениями). Село Красное — центр ювелирного промысла, охватывающего 4 волости и 51 селение (в том числе Сидоровскую волость Нерехтского уезда) и в них 735 дворов и около 1706 работников[442]. "Главными представителями промысла, —говорит г.Тилло, — бесспорно должны считаться крупные промышленники села Красного: купцы Путиловы, Мазовы, Сорокины, Чулковы и другие. Они покупают материал — золото, серебро, медь, содержат мастеров, скупают готовые изделия, дают заказы на работу по домам, доставляют образцы изделий и т. п." (2043). У крупных промышленников есть мастерские — "рабочорни" (лаборатории), где куют и плавят металлы, раздаваемые потом в отделку "кустарям"; у них есть технические приспособления — "препы" (прессы, штампы для вырезывания вещиц), "бойни" (для оттискивания рисунков), "вальсы" (для вытягивания металла), верстаки и пр. Разделение труда широко применяется и производстве: "Работа каждого почти изделия проходит несколько рук по установившемуся порядку. Так, например, чтобы сделать серьги, серебро сдается сначала промышленником-хозяином в свою мастерскую, где его частью провальсуют и частью вытянут в проволоку; этот материал поступает затем по заказу к отдельному мастеру, у которого, если есть семья, исполнение данной работы разделится между несколькими лицами: один штампом выбьет из серебряной пластинки рисунок или форму серьги, другой — согнет проволоку в колечко, которым сережка входит в ухо, третий спаяет эти вещи, и, наконец, четвертый отполирует готовую сережку. Вся работа но трудна и не требует значительной подготовки, очень часто спайкой и полировкой занимаются женщины и дети с 7—8 лет" (2041)[443]. Рабочий день и здесь отличается непомерной продолжительностью, достигая обыкновенно 16-ти часов. Практикуется расплата припасами. Нижеследующие статистические данные (опубликованные в самое последнее время местным пробирным инспектором) наглядно изображают экономический строй промысла[lxxxvii]:
"Обе первые группы (около двух третей всего числа мастеров) скорее можно приравнять не к кустарям, а к фабричным рабочим, работающим на дому". В высшей группе "наемный труд встречается все чаще и чаще... Мастера начинают уже прикупать чужие изделия", в высших слоях группы "скупка преобладает", и "четверо скупщиков вовсе не имеют мастерских"[444]. Самоварный и гармонный промыслы города Тулы и его окрестностей представляют чрезвычайно типичные образчики капиталистической мануфактуры. Вообще "кустарные" промыслы этого района отличаются большой древностью: начало их восходит к XV веку[445]. Особенное развитие они получили с половины 17 века; с этого времени г. Борисов считает 2-й период развития тульских промыслов. В 1637 г. был построен первый чугунолитейный завод (голландцем Виниусом). Тульские оружейники образовывали особую кузнецкую слободу, составляли особое сословие, с особыми правами и привилегиями. В 1696 г. возникает в Туле первый чугунолитейный завод, устроенный выдающимся тульским кузнецом, и промысел переходит на Урал и в Сибирь[446]. С этого времени начинаемся 3-й период в истории тульских промыслов. Мастера стали заводить свои заведения, обучая ремеслу и окрестных крестьян. В 1810—1820-х годах возникли первые самоварные фабрики. "В 1825 г. в Туле уже насчитывалось 43 различные фабрики, принадлежавшие оружейникам, да и существующие в настоящее время почти все принадлежат бывшим когда-то оружейникам, а теперь тульским купцам" (1. с., 2262). Здесь, следовательно, мы видим непосредственное преемство и связь между старыми цеховыми мастерами и принципалами позднейшей капиталистической мануфактуры. В 1864 г. тульские оружейники освобождены от крепостной зависимости[lxxxviii] и перечислены в мещане; заработки упали вследствие сильной конкуренции деревенских кустарей (что вызвало и обратное переселение промышленников из города в деревню); рабочие обратились к промыслам: самоварному, замочному, ножевому, гармонному (первые тульские гармонии появились в 1830—1835 гг.). Самоварный промысел организован в настоящее время следующим образом. Во главе стоят крупные капиталисты, владеющие мастерскими с десятками и сотнями наемных рабочих, причем многие детальные операции они поручают также и рабочим на дому — как городским, так и сельским; эти исполнители детальных операций иногда сами еще имеют мастерские с наемными рабочими. Разумеется, наряду с крупными мастерскими есть и мелкие, со всеми последовательными ступенями зависимости от капиталистов. Разделение труда составляет общее основание всего строя этого производства. Процесс приготовления самовара делится на следующие отдельные операции: 1) складывание пластины меди в трубки (наводка); 2) спаивание их; 3) опилка швов; 4) приделка поддонок; 5) ковка изделий (так наз. "тяхтание"); 6) чистка внутренней стороны; 7) точка самоваров и шеек; 8) лужение; 9) пробивка прессом отдушин на поддонках и камфорках; 10) сборка самовара. Затем еще отдельно стоит отливка медных мелких частей: а) формовка и б) отливка[447]. При раздаче работы на дома, каждая из этих операций может составить особый "кустарный" промысел. Один ич этих "промыслов" описал г. Борисов в VII вып. "Трудов куст. ком.". Промысел этот (наводильно-самоварный) состоит в том, что крестьяне исполняют за сдельную плату из материала купцов одну из описанных нами детальных операций. Кустари перешли в деревню работать из г. Тулы после 1861 г.: в деревне содержание дешевле и уровень потребностей ниже (1. с., с. 893). Г-н Борисов справедливо объясняет эту живучесть "кустаря" сохранением ручной ковки самоваров: "деревенский кустарь всегда будет выгоднее для заказчика-фабриканта, потому что он работает на 10—20% дешевле, нежели городской ремесленник" (916). Размеры самоварного производства г. Борисов определял в 1882 г. приблизительно в 5 млн. руб. при 4—5 тыс. рабочих (кустарей тож). Фабрично-заводская статистика и в этом случае охватывает лишь частичку всей капиталистической мануфактуры. "Указатель" за 1879 г. считал в Тульской губ. 53 самоварные "фабрики" (все ручные) с 1479 раб. и с суммой произв. 836 тыс. руб. "Указ." за 1890 г. — 162 фабрики — 2175 раб. — 1100 тыс. руб., причем, однако, в поименный список введено лишь 50 фабрик (1 паровая) — 1326 раб. — 698 тыс. руб. Очевидно, что к "фабрикам" причислили на этот раз и сотню мелких заведений. Наконец, "Перечень" указывает -в 1894/95 г. — 25 фабрик (4 паровые) с 1202 раб. (+607 на стороне) и суммой произв. 1613 тыс. руб. В этих данных несравнимы (по указанной выше причине, а также вследствие смешения за прежние годы рабочих в заведении и на стороне) ни числа фабрик, ни числа рабочих. Несомненно лишь прогрессивное вытеснение мануфактуры крупной машинной индустрией: в 1879 г. 2 фабрики имели 100 и более рабочих; в 1890 г. — 2 (одна паровая), в 1894/95 г. — 4 (три паровые)[448]. Совершенно такую же организацию имеет гармонный промысел, стоящий на более низкой стадии экономического развития[449]. "В производстве гармоний участвует более 10-ти отдельных специальностей" ("Труды куст. ком.", IX, 236); изготовление различных частей гармонии или производство некоторых детальных операций составляет предмет отдельных, quasi-самостоя-тельных "кустарных" промыслов. "Во время затишья все кустари работают на фабрики или на более или менее значительные мастерские, от хозяев которых они и получают материал; во время же усиленного требования на гармонии появляется масса мелких производителей, которые скупают у кустарей отдельные части, сами собирают гармонии, относят их в местные лавки — магазины, где гармонии тогда очень охотно скупают" (ibid.). Г-н Борисов считал в 1882 г. в этом промысле 2—3 тыс. работников и сумму произв. ок. 4 млн. рублей; фабрично-заводская статистика указывала в 1879 г. две "фабрики" с 22 раб. — суммой произв. 5 тыс. руб.; в 1890 г. — 19 фабрик с 275 раб., суммой произв. 82 тыс. руб.; в 1894/95 г. — 1 фабрику с 23 рабочими (плюс 17 на стороне), с суммой произв. 20 тыс. руб.[450] Паровые двигатели вовсе не применяются. Все эти скачки цифр указывают на чисто случайное выхватывание отдельных заведений, входящих составными частями в сложный организм капиталистической мануфактуры. [lxxx] "Заглоды" — так иногда назывались светелочники, владельцы помещения — светелки, сдававшие ее в аренду фабрикантам для установки ручных ткацких станов и сами работавшие в этой светелке. Заглода или светелочник, по договору с фабрикантом, отапливал помещение, ремонтировал его, доставлял ткачам сырье для производства пряжи, отправлял готовую продукцию хозяину, иногда исполнял обязанности приказчика по надзору за рабочими. [363] Ср. "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VII, в III (M. 1883), с 63—64. [364] См. перечень важнейших поселений этого типа в следующей главе. [365] Примеры подобной путаницы будут приведены в следующей главе. [366] — бессмыслица. Ред. [367] См. "Проч. Влад. губ.", III. Приводить подробные данные о всех ткацких промыслах, описанных в литературе нашей кустарной промышленности, било бы и невозможно и излишне. Притом же в настоящее время в большинстве этих промыслов царит уже фабрика. О "кустарном ткачестве" см. еще "Сборник стат. свед. по Моск. г}б.", т. VI и VII — "Труды куст. ком." — "Материалы по статистике ручного труда". — "Отчеты и исследования". — Корсак, 1. с. [368] "Военно-стат. сборник" сумел насчитать во Владим. губ. в 1866 г. 08 шелковых фабрик (!) с 88 рабоч. и с суммой произв. на 4000 руб. (!) По "Указателю" за 1890 г. 35 фабрик — 2112 рабоч. — 936 тыс. руб. По "Перечню" за 1894/95 г. — 98 фабрик — 2281 раб. — 1918 тыс. руб. и еще 2477 рабочих "вне заведения, на стороне". Извольте-ка тут отличить "кустарей" от "фабрично-заводских рабочих"! [369] По "Указ " за 1890 г. вне Москвы позументных фабрик 10 с 303 раб., с суммой произв. 58 тыс. руб. А по "Сборнику стат. свед. по Моск. губ." (т. VI, в. II) — 400 заведений с 2619 рабоч. (из них 72.8% наемных), с суммой произв. 863 тыс. руб. [370] "Свод отчетов фабр. инспекторов за 1903г." (СПБ. 1906) считает во всей Саратовской губернии 33 раздаточные конторы с 10 000 рабочих. {Прим. ко 2-му изд.) [371] Центр этого промысла — Сосновсная волость, в которой земская перепись считала в 1886 г. 4626 дворов с населением в 38 тыс. душ об. пола; промышленных заведений 291. Всего по волости 10% дворов бездомовых (против 6,2% по уезду), 44.5% дворов без посева (против 22,8% по уезду). См. "Сборник стат. свел. по Сарат. губ.", т. XI. — Капиталистическая мануфактура и здесь, след., создала промышленные центры, отрывающие рабочих от земли. [372] Источники названы в тексте. Число заведений, примерно, в два раза меньше числа самостоятельных рабочих (52 завед. в Вас. Враге, 5+55+110 в селе Красном и 21 заведение в 4-х мелких селах). Напротив, цифра 8 для юр. Арзамаса и Выездной Слободы означает число "фабрик", а не рабочих. [373] Заметим, что приведенное графическое изображение является типичным изображением всех вообще русских промыслов, организованных по типу капиталистической мануфактуры: везде мы видим во главе промысла крупные заведения (относимые иногда к "фабрикам и заводам"), и полное подчинение им массы мелких заведений, одним словом, капиталистическую кооперацию, основанную на разделении труда и ручном производстве. Неземледельческий центр мануфактура образует точно так же не только здесь, но и в большинстве других промыслов. [374] Работают нагие, в температуре 22°—24° R. В воздухе носится тонкая и нетонкая пыль, шерсть и всякая дрянь из нее. Пол на "фабриках" земляной (именно в стирнях) и т. д. [375] Небезынтересно отметить здесь особый жаргон красносельцев; это — характерная черта территориальной замкнутости, свойственном мануфактуре. "В селе Красном фабрики по-матройски называются поварнями… Матройский язык принадлежит к числу многочисленных ветвей офеньского, из которых главных три: собственно офеньский, употребляющийся преимущественно во Владимирской губернии, галивонский — в Костромской и матройский — в Нижегородской и Владимирской губерниях" ("Труды куст. ком.", V, стр. 465). Только крупная машинная индустрии вполне разрушает земляческий характер общественных связей и ставит на их место национальные (и интернациональные) связи. [376] "Материалы к оценке земель Нижегородской губ.", т. XI, II.-Н. 1893. Стр. 211—214. [377] "Труды куст. ком.", VI. [378] "Отч. и иссл.", III. [379] "Пром. Влад. губ ", II. [lxxxi] Пустошь ".Зимняк" находилась в 5 километрах от деревни Козловой Александровского уезда Владимирской губернии. [380] "Пром. Влад. губ.", II, с. 271. [381] См. прилож. I к V гл., пром. № 27. [382] Некоторые из этих заведений попадали иногда в число "фабрик и заводов". См., напр., "Указ." за 1879 г., с. 126. [383] Ср. выше, гл. V. § VII. [384] "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", VI, в. I, стр. 282—287. [385] Сч. "Труды куст. ком.", IX и "Отч. и иссл.", III. [386] По какой-то случайности подобные мастерские не попадали однако до сих пор в число "фабрик и заводов". [387] "Труды куст. ком ", II. [388] По земской статистике (вып. VII "Материалов". Н -Н. 1892) в них числилось в 1889 г. 341 и 119 дворов, 1277 и 540 душ об. пола. Надельных дворов 253 и 103. Дворов с промыслами 284 и 91, в том числе не занимающихся земледелием 251 в 32. Безлошадных 218 и 51. Сдают наделы 237 и 53. [389] Ср. "Нижегородский сборник", т. IV, статья свящ. Рославлева. [390] "Очерк сост. куст. пром. в Пермской губ.", с. 158, в итогах таблицы есть ошибка или опечатка. [391] Ibid.. с 40 и 188 табл. По всей видимости, эти же самые заведения фигурируют и в "Перечне", с. 152. Для сравнения крупных заведений с мелкими мы выделили земледельцев-товаропроизводителей, см. "Этюды", стр. 156. (См. Сочинения. 5 изд., том 2. стр. 370—371. Ред.) [lxxxii] К. Маркс. "Капитал", т. I, 1955, стр. 349—358. [392] "Куст. пром. Перм. губ. на Сиб.-Уральской выставке", вып. III, стр. 47 и следующие. [393] См. земско-стат. сборники по Трубчевскому, Карачевскому, Орловскому уездам Орловской губ Связь крупных мануфактур с мелкими крестьянскими заведениями видна также из того, что и в последних развивается употребление наемного труда напр., в Орловском уезде у 1В крестьян, — хозяев прядилен, — 77 рабочих. [394] В. Ильин, "Этюды", с. 176. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 396. Ред.) [lxxxiii] К. Маркс. "Капитал", т. I, 1955, стр. 349—358. [395] См. точные данные пермской кустарной переписи об этом там же, с. 177. (См Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 396. Ред.) [396] См. "Указ." и "Перечень" о той же Пермской губ., о том же селе Невьянский Завод (неземледельческом), которое является центром "кустарного промысла". [397] Ср. наши "Этюды", с. 177—178. (См. Сочинения, 5 изд., том 2, стр. 396—397. Ред.) [398] 0тч. и иссл.", I. [399] Ibid.. III. [400] Крупных торговцев лесом 14 человек У них есть перовые парни (стоимостью ок. 300 ру0 ), всего их в селе 24, и на каждой работает по 6 человек рабочих. Эти же торговцы раздают и материал рабочим и кабалят их выдачей вперед, денег. [401] Здесь уместно отметить вообще тот процесс, которым идет развитие капитализма в лесном деле. Лесопромышленники продают лес не в сыром виде, а нанимают рабочих, дают обделывать лес, изготовлять разные деревянные изделия и продают затем эти продукты. См. "Труды ком. и т. д.", VIII, стр. 1268, 1314. Также "Сборник стат. свед. по Орловской губ. Трубчевский у." [402] "Труды куст. ком", в II, 1879 г —См. также земско-стат. "Материалы" по Семеновскому у., в. XI. 1893. [403] Приведенные нами статистические данные (прилож. I к V гл., пром. .№2, 7, 26) охватывают лишь небольшую частичку всех игрушечников, по эти данные показывают появление мастерских с 11—18 рабочими. [404] "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VI, в. II, стр. 47. [405] "Труды куст. Ком.", IX. [406] "Материалы к оценке земель" по Горбатовскому уезду. [407] "Труды куст. ком.", IX. [408] Напр., во главе хомутанного промысла стоит 13 крупных хозяев, имеющих по 10—30 наемных рабочих и по 5—10 рабочих на стороне Крупные рукавичники кроят рукавицы в своих мастерских (с 2—3 наемными рабочими) и раздают их шить на сторону 10—20 женщинам, эти последние делятся на пальчильщиц и тачалок, первые берут работу от хозяев и раздают вторым, эксплуатируя их при этом (свед. 1879 г ). [409] В 1889г. из 1812 дворов (с 9241 жителем) 1469 не имело посева (в 1897 г. — 12 342 жит.) Села Павлове и Богородское отличаются от остальных селений Горбатовского уезда особенно слабым выселением населения, напротив, из всего числа отсутствующих крестьян Горбатовсного уезда 14,9% проживают в Павлове, 4,9% — в Богородском. Прибыль населения с 1858 по 1889 г. по уезду == 22,1 %, а в селе Богородском = 42 %. (См. земско-стат. "Материалы".) [410] См. земско-стат. "Материалы" по указ. уездам — "Труды куст. ком ", IX и VI. — "Указ " и < Перечень" — "Отч. и иссл ", II. [411] В 1889 г в нем было 380 дворов (все без посева) с 1305 жит. Во всри Катунской волости 90,6% дворов занято промыслами, 70,1% работников заняты только промыслами (т е. не занимаются земледелием). По грамотности эта волость стоит много выше среднего по уезду, уступая в этом отношении лишь Чернорецкой волости — тоже неземледельческой и с очень развитыми судовыми промыслами В с. Б Мурашнине в 1887 г было 856 дворов (из них 853 без посева) с 3473 душами обоего пола. По переписи 1897 г Городец — 6330 тит., Б Мурашнино—5341, Юрино—2189. Спасское — 4494, Ватрас — 3012. [412] "Труды куст ком ", IX, с 2567. Свед. 1880 г. [413] Положение рабочих на арзамасских фабриках лучше, сравнительно С положением рабочего сельского ("Труды куст. ком ", III, стр. 133). [414] Ibid., стр. 76. [415] "Труды куст. ком.", в. XI, с. 3084. (Ср. "Указ." за 1890 г.) В число кустарей попал крестьянин-земледелец Долгушин, имеющий завод с 60 рабочими. И таких кустарей несколько [416] По "Указ." за 1890 г. ок. 27 хозяев, имеющих свыше 700 рабочих. Ср. также "Перечень", с. 489, об известном "кустарном" селе Дунилове Шуйского у. Владим. губ. "Указ." за 1890 г. считал здесь 6 скорняжных заводов с 151 раб., а по данным "Трудов куст. ком." (в. X) в этом районе занято ок. 2200 скорняков и 2300 шубников; в 1877 г. считали до 5'/а тыс. "кустареи". Вероятно, по тому же типу организован промысел производства волосяных сит в том же уезде, занимающий ок. 40 деревень и до 4000 человек так наз. "мардассцев" (название всего района). Однородную организацию кожевенного и чеботарного промысла в Пермской губ. мы описали в "Этюдах", стр. 171 и следующие. (См. Сочинения, 5 .изд., том 2, стр. 388 и следующие. Ред.) [417] Ср. также "Перечень", с. 489, об известном "кустарном" селе Дунилове Шуйского у. Владим. губ. "Указ." за 1890 г. считал здесь 6 скорняжных заводов с 151 раб., а по данным "Трудов куст. ком." (в. X) в этом районе занято ок. 2200 скорняков и 2300 шубников; в 1877 г. считали до 5'/а тыс. "кустареи". Вероятно, по тому же типу организован промысел производства волосяных сит в том же уезде, занимающий ок. 40 деревень и до 4000 человек так наз. "мардассцев" (название всего района). Однородную организацию кожевенного и чеботарного промысла в Пермской губ. мы описали в "Этюдах", стр. 171 и следующие. (См. Сочинения, 5 .изд., том 2, стр. 388 и следующие. Ред.) [418] Вот сведения о "кустарях", относящиеся и 1894 году "Шитьем выделанных беличьих мехов занимаются беднейшие мещании г. Каргополя и крестьянки Павловской волости. Платят им самую дешевую цену", так что швея зарабатывает в месяц лишь 2 р 40 к — 3 руб. на своем содержании, и должна для такой выработки (плата сдельная) сидеть, не разгибая спипы, по 12 час. в с1тки. "Работа очень изнуряет силы чрезвычайной напряженностью и усидчивостью" Число швеи теперь до 200 ("Кустарная промышленность в Олонецкой губ ", очерк гг. Благовещенского и Гарязина. Петрозаводск, 1895. Стр. 92—93). [419] См. "Стат. временник Росс. империи), II, вып. III. СПБ. 1872. Материалы для изучения кустарной промышленности и ручного труда в России. Обраб. Л. Майковым. Статья В А. Плетнева. Эта работа — лучшая по ясности описания всей организации промысла. Позднейшие работы дают ценные статистические и бытовые данные, но менее удовлетворительно разъясняют экономический строй этого сложного промысла. См., далее, "Труды куст. ком.", вып. VIII, статья г. Покровского. — "Отчеты и исследования", т. I. [420] Ср. "0тч. и иссл.": 7 групп промышленников: 1) торговцы кожев. товаром, 2) скупщики об^ви, 3) хозяева крупных мастерских (5—6 чел ), которые производят заготовку и раздают товар на дом, 4) хозяева мелких мастерских с наемн. раб.; тоже раздают работу на дома, 5) одиночки работающие либо на рынок, либо па хозяев [sub (под. Ред.) 3 и 4), 6) наемные рабочие (мастера, подмастерьи, мальчики), 7) "колодочники, насекалы, а также хозяева и рабочие мастерских посадочных, смазочных и клееночных" (стр. 227, 1. с.). Число жителей в с. Кимрах, по переписи 1897 года, — 7017. [421] "Пильщик" пилит колодки для щеток, "вертел" провертывает в них дырочки, "чистил" чистит щетину, "кустарник" "сажает" щетину, "столяр" наклеивает фанеры на щетки ("Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VI, в. 1, стр. 18). [422] Заметим, что в этом промысле, равно как и в вышеописанных ткацких промыслах, капиталистическая мануфактура представляет из себя, собственно, экономику вчерашнего дня. Пореформенная эпоха характеризуется превращением этой мануфактуры в крупную машинную индустрию. Число гжельских заводов, применяющих паровые двигатели, составляло в 1866 г. — 1, в 1879 г. — 2, в 1890 г. — 3 (поданным "Ежег. мин-ва фин.", в. I, и "Указ." за 1879 и 1890 гг.). [lxxxiv] Писцовые книги — основные документы для податного обложения жителей городов, сел и деревень, в которых указывался характер земель, достаток жителей, описывались улицы, слободы, монастыри, укрепления и т. п. Опись производилась на местах "писцами" — особыми комиссиями из центра. Наиболее древние писцовые книги относятся к концу XV века, но больше всего их сохранилось за XVII век. [423] См. выше о более высокой грамотности населения в Павлове и Ворсме и о переселении крестьян из деревень а эти центры. [424] Данные земсно-стат. < Материалов" и "Доклада" г. Анненского, а также исследования А. II. Потресова (щи. выше). О Муромском районе цифры приблизительны Число жителей, по переписи 1897 г., в Ворсме — 4674, в Павлове — 12 431. [425] Приведенные данные выражают это главенство далеко не в полной степени' излагаемое в тексте ниже показывает, что кустари, работающие hi базар, еще более подчинены капиталу, чем работающие на хозяев, а эти последние еще более, чем наемные рабочие. Павловские промыслы особенно рельефно показывают ту неразрывную связь торгового и промышленного капитала, которая свойственна вообще капиталистической мануфактуре в ее отношении к мелким производителям. [426] В понижении заработков важную роль играет также связь с землей. Деревенские кустари "в общем зарабатывают меньше павловских вамочвиков" (Анненский, "Доклад", с. 61). Правда, надо принять во внимание, что у первых бывает свой хлеб, но все же "положение рядового деревенского кустаря едва ли можно признать благоприятнее положения среднего павловского замочника" (61). [lxxxv] По закону 2 июня 1897 года был установлен рабочий день для промышленных предприятий и железнодорожных мастерских в 11½ часов (10 часов для ночных работ). До этого закона рабочий день в России не был ограничен и доходил до 14—15 часов и более. Царское правительство вынуждено было издать закон 2 июня 1897 года под нажимом рабочего движения, руководимого ленинским "Союзом борьбы за освобождение рабочего класса". Подробный разбор закона и критику его Ленин дал в брошюре "Новый фабричный закон" (см. Сочинения, 5 изд., т. 2, стр. 263—314). [427] При кризисах бывает и так, что работают буквально даром, меняют "белый на черный", т. е. готовые изделия на сырье, и бывает это "довольно часто" (Григорьев, ibid., 93). [428] Данные "Указ." и "Перечня" о всем районе, включая села Селитьбу и Вачу, с их районами. "Указ." за 1890 г., несомненно, включил рабочих на стороне в общее число фабрично-заводских рабочих; мы определили число рабочих на стороне приблизительно, ограничившись поправкой по двум крупнейшим заведениям (Завьяловых и Ф. Варьшаева). Для сравнимости числа "фабрик и заводов" по "Перечню" и по "Указателям", необходимо взять только заведения с 15 и более рабочими (см. об этом подробнее в наших "Этюдах", статью "К вопросу о нашей фабр.-зав. статистике"). (См. Сочинения, 4 изд., том 4. Ред.) [429] В одной отрасли павловской промышленности, именно в замочном производстве, происходит, наоборот, уменьшение числа мастерских с наемными рабочими. А. Н. Потресов (1. с.), подробно констатировавший этот факт, указал и его причину: конкуренцию замочной фабрики в Ковенской губ. (фабрика бр. Шмидт — в 1890 г. — 500 рабочих, 500 тыс. руб. производства, в 1894/95 г. — 625 рабочих, 730 тыс. руб.). [430] "Труды куст. ком.", IX. Число жителей в с. Беэводном в 1897 г. — 3296. [431] "Отч. и иссл.", т. I. — "Перечень" указывает в этом районе 4 "фабрики" с 21 рабоч. в заведении и с 29 рабоч. на стороне, суммой произв. 68 тыс. руб. [432] "Отч. и исслед.", I, стр. 186. [433] Прил. I к V главе, пром. № 29. [434] Ibid., № 32. [435] "сборник стат. свел. по Моск. губ.", т. VII, в. I, ч. 2, и "Пром. Богор. у. в 1890 г." [lxxxvi] Канительный промысел — изготовление тонких серебряных или золотых нитей для золотошвейных работ. [436] См., напр., "Перечень", № 8819. [437] "Труды куст. ком.", в. VI, исслед. 1880 г. — "Отч. и исслед.", т. I (1888—1889), ср. стр. 271: "почти все производство сосредоточено в мастерских с наемными рабочими". Ср. также "Обзор Яросл. губ.", вып. II, Яр. 1896, стр. 8, 11. — "Перечень", стр. 403. [438] Прилож. I к V гл., пром. № 19 и 30. [439] У медников требуется в мастерской 5 исполнителей различных операций, у подносчиков minimum — 3, а "нормальная мастерская" требует 9 рабочих. "На обширных заведениях" применяется "утонченное разделение труда", "имеющее в виду увеличение производительности" (Исаев, 1. с., 27 и 31). [440] "Указ." за 1890 г. считает в районе Загарья 14 заводов с 184 раб. и суммой произв. 37 тыс. руб. Сравнение этих цифр с вышеприведенными данными земской статистики показывает, что фабрично-заводская статистика и в атом случае схватила лишь верхушки широко развитой капиталистической мануфактуры. [441] Ср. "Куст. пром. Богор. уезда". [442] "Труды куст. ком.", в. IX, статья г-на А. Тилло. — "Отч. и иссл.", т. III (1893 г.). Промысел все развивается. Ср. корреспонденцию в "Русск. Вед." за 1897 г., № 231. "Вести. Фин.", 1898, № 42. Сумма производства Оолее 1 млн. руб., из которого ок. 200 тыс. руб. получают рабочие и ок. 300 тыс. руб. — скупщики и торговцы. [443] "Каждый род я даже каждая часть изделий между красносельскими кустарями имеет своих мастеров, и потому весьма редко можно встретить, чтобы в одном доме работали кольда и серьги, браслеты и Оротни и т. п ; обыкновенно одно какое-либо изделие приготовляется по частям рабочими-специалистами, живущими не только в разных домах, но даже и в разных селениях" ("Отч. и иссл.", т. III, с. 76). [lxxxvii] Следующая далее таблица составлена на основании более подробной таблицы, помещенной в "Вестнике Финансов" № 42, 1898 г. [444] "Вести. Фин.", 1898 г., № 42. [445] См. статью г-на В. Борисова в "Трудах куст. ком.", в. IX. [446] Тульский кузнец Никита Демидов Антуфьев приобрел расположение Петра Великого, устроив завод против г. Тулы, и получил в 17U2 году Невьянский завод. Потомки его — известные уральские горнопромышленники Демидовы. [lxxxviii] До 1864 года тульские оружейники являлись крепостными, казенными (государственными) оружейниками и жили в особых слободах (казенная кузнецкая слобода и др.). Они разделялись на цехи: ствольный, ложевой, замочный, приборный и т. д. Для выполнения подсобных работ к тульским заводам были приписаны крепостные крестьяне нескольких деревень. Эти крестьяне готовили для оружейников древесный уголь, охраняли леса, приписанные к заводам, работали на заводских дворах. Ко времени освобождения от крепостной зависимости в Туле всего насчитывалось около 4 тысяч оружейных мастеров, из них 1276 мастеров работали на заводах и 2362 мастера — на дому; вместе с семьями оружейники составляли свыше 20 тысяч человек населения. [447] "Труды куст. ком.", вып. X, прекрасное описание г. Манохиным самоварного промысла в Суксуве Пермской губ. Организация та же, что и в Тульской. Ср. там же, вып. IX, статья г. Борисова о кустарных промыслах на выставке 1882 г. [448] По-видимому, есть аналогичные черты в организации слесарных промыслов г. Тулы и окрестностей. Г-н Борисов считал в 1882 г., что этими промыслами занято 2—3 тыс. рабочих, производящих изделий на сумму ок. 2? млн. руб. Подчинение этих "кустарей" торговому капиталу очень велико. Скобяные "фабрики" Тульской губ. имеют тоже иногда рабочих на стороне (ср. "Перечень", с. 393—395). [449] Развитие гармонного производства интересно также, как процесс вытеснения первобытных народных инструментов и процесс создания широкого, национального рынка без такого рынка не могло бы быть детального разделения труда, а без разделения труда не достигалась бы дешевизна продукта. "Благодаря дешевизне (своей) гармонии почти повсеместно вытеснили первобытный струнный народный музыкальный инструмент — балалайку" ("Труды куст. коч.", в. IX, с. 2276). [450] Перепись г. Тулы 29 ноября 1891 г. насчитала в городе 36 заведений, торгующих гармониями, и 34 гармонные мастерские (см. "Памятною книжку Тульской Г1б. на 1895 г.", Тула, 1895). | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Этот сайт основан на всемирно известном произведении, но так как автор уже более 75 лет руководит нами из своего мавзолея то и копирайт с ним. Хостинг поддерживается в постоянном рабочем состоянии источниками бесперебойного питания от фирмы industrika.ru.