Ленин т.03 РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ

ПСС Ленина



Том 01   Том 02
Том 03   Том 04
Том 05   Том 06
Том 07   Том 08
Том 09   Том 10
Том 11   Том 12
Том 13   Том 14
Том 15  Том 16
Том 17   Том 18
Том 19   Том 20
Том 21   Том 22
Том 23   Том 24
Том 25   Том 26
Том 27  Том 28
Том 29 Том 30
Том 31   Том 32
Том 33   Том 34
Том 35   Том 36
Том 37   Том 38
Том 39   Том 40
Том 41   Том 42
Том 43   Том 44
Том 45  Том 46
Том 47   Том 48
Том 49   Том 50
Том 51   Том 52
Том 53   Том 54
Том 55  

XII. ЗЕМСКО-СТАТИСТИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ О КРЕСТЬЯНСКИХ БЮДЖЕТАХ


 



Чтобы покончить с вопросом о разложении крестьян­ства, рассмотрим вопрос еще с другой стороны — по наиболее конкретным данным о крестьянских бюджетах. Мы увидим таким образом наглядно всю глубину различия между теми типами крестьянства, о которых у нас идет речь.
В приложении к "Сборнику оценочных сведений по крестьянскому землевладению в Землянском, Задон­ском, Коротоякском и Нижнедевицком уездах" (Воро­неж, 1889) даны "статистические данные о составе и бюджетах типичных хозяйств", отличающиеся чрезвы­чайной полнотой[91]. 11з 67 бюджетов мы опускаем один, как совершенно неполный (бюджет № 14 по Коротоякскому уезду), а остальные делим на 6 групп по рабочему скоту: а — без лошади; б — с 1 лош.; в — с 2 лош.; е — с 3 лош.; д — с 4 лош. и е — с 5 и более лошадьми (ниже для означения групп мы употребляем лишь эти литеры о — е). Группировка по этому признаку, правда, не вполне пригодна для данной местности (ввиду гро­мадного значения "промыслов" в хозяйстве и низших и высших групп), но нам приходится взять ее ради сравнимости бюджетных данных с вышеразобранными данными подворных переписей. Такая сравнимость достижима единственно при разделении "крестьянства" на группы, тогда как общие и огульные "средние" имеют совершенно фиктивное значение, как мы уже ви­дели и увидим ниже[92]. Отметим кстати здесь то интерес­ное явление, что "средние" бюджетные данные почт всегда характеризуют хозяйство, стоящее выше сред­него типа, т. е. изображают действительность в лучшем свете, чем она есть[93]. Происходит это, вероятно, от того, что самое понятие "бюджет" предполагает мало-мальски уравновешенное хозяйство, а таковое нелегко найти среди бедноты. Для иллюстрации сопоставим рас­пределение дворов по рабочему скоту по бюджетным и по остальным данным:

Группы хозяйств Всего Число бюджетников В процентах
В 4 у. Воронеж. Губ. В 9 у. Воронеж. Губ. В 112 уездах 21 губ. В 49 губерн. Европ. России
вообще В %
Без рабоч. Скота 12 18,18 17,9 21,7 24,7 27,3
С 1 штукой "" 18 27,27 34,7 31,9 28,6 28,6
С 2 штуками "" 17 25,76 28,6 23,8 26,0 22,1
"" 3 "" 9 13,64 28,79 18,8 22,6 20,7 22,0
"" 4 "" 5 7,575
"" 5 и более 5 7,575
Всего 66 100 100 100 100 100


Ясно отсюда, что пользоваться бюджетными данными можно лишь посредством вывода средних для каждой отдельной группы крестьянства. Такой обработке мы и подвергли названные данные. Излагаем их по 3-м рубри­кам: (А) общие результаты бюджетов; (Б) характери­стика земледельческого хозяйства и (В) характеристика жизненного уровня.
(А) Общие данные о величине расходов и доходов та­ковы:

Приходится на одно хозяйство (в рублях)
Число душ об. Пола на 1 семью Валовой Чистый доход Денежный баланс Сколько должен рублей Недоимка
доход расход доход расход
А) 4,08 118,10 109,08 9,02 64,57 62,29 +2,28 5,83 16,53
Б) 4,94 178,12 174,26 3,86 73,75 80,99 -7,24 11,16 8,97
В) 8,23 429,72 379,17 50,55 196,72 165,22 +31,50 13,73 5,93
Г) 13,00 753,19 632,36 120,83 318,85 262,23 +56,62 13,67 2,22
Д) 14,20 978,66 937,30 41,36 398,48 439,86 -41,38 42,00 -
Е) 16,00 1766,79 1593,77 173,02 1047,26 959,20 +88,06 210,00 6
8,27 491,44 443,00 48,44 235,53 217,70 +17,83 28,60 7,74


Таким образом, разница в размерах бюджетов по группам оказывается громадная; если даже оставить в стороне крайние группы, все же бюджет у д более чем впятеро выше, чем у б, тогда как состав семьи у д менее чем втрое больше, чем у б.
Посмотрим на распределение расходов[94]:

Средний размер расходов на 1 хозяйство

На пищу На остальное личное потребление На хозяйство Подати и повинности Всего
Руб. % Руб. % Руб. % Руб. % Руб. %
А) 60,98 55,89 17,51 16,05 15,12 13,87 15,47 14,19 100,08 100
Б) 80,98 46,47 17,19 9,87 58,32 33,46 17,77 10,20 174,26 100
В) 181,11 47,77 44,62 11,77 121,42 32,02 32,02 8,44 379,17 100
Г) 283,65 44,86 76,77 12,14 222,39 35,17 49,55 7,83 632,36 100
Д) 373,81 39,88 147,83 15,77 347,76 37,15 67,90 7,23 937,30 100
Е) 447,83 28,10 82,76 5,19 976,84 61,29 86,34 5,42 1593,77 100
180,75 40,80 47,30 10,68 180,60 40,77 34,35 7,75 443,00 100


Достаточно взглянуть на долю расходов на хозяй­ство в общей сумме расходов каждой группы, чтобы ви­деть, что перед нами фигурируют здесь и пролетарии и хозяева: у а — расход на хозяйство лишь 14% всего расхода, а у е — 61%. О различиях в абсолютной величине расходов на хозяйство нечего и говорить. Не только у безлошадного, но и у однолошадного крестья­нина этот расход ничтожен, и однолошадный "хозяин" стоит гораздо ближе к обычному (в капиталистических странах) типу батраков и поденщиков с наделом. От­метим также весьма значительные различия в проценте расходов на пищу (у а почти вдвое больше, чем у е): как известно, высота этого процента свидетельствует о низком жизненном уровне и составляет наиболее рез­кое отличие бюджетов хозяина и рабочего.
Возьмем теперь состав доходов[95]:

Средний доход на 1 хозяйство Средний доход от промыслов
От земледелия От "промыслов" Остатки от прежних лет Всего "от личных промыслов" "от извоза" "от промышленн. Заведений и предприятий" "разных доходов"
А) 57,11 59,04 1,95 118,10 36,75 - - 22,29
Б) 127,69 49,22 1,21 178,12 35,08 6 2,08 6,06
В) 287,40 108,21 34,11 429,72 64,59 17,65 14,41 11,56
Г) 496,52 146,67 110 753,19 48,77 22,22 48,88 26,80
Д) 698,06 247,60 33 978,66 112 100 35 0,60
Е) 698,39 975,20 93,20 1766,79 146 34 754,40 40,80
292,74 164,67 34,03 491,44 59,09 19,36 70,75 15,47


Итак, доход от "промыслов" превышает валовой до­ход от земледелия в двух крайних группах: у пролета­рия — безлошадного и у сельского предпринимателя. "Личные промыслы" низших групп крестьян состоят, разумеется, главным образом, из работы по найму, а в числе "разных доходов" крупную статью составляет доход от сдачи земли. В общее число "хозяев-земледель­цев" попадают даже такие, у которых доход от сдачи земли немногим меньше, а иногда и больше валового дохода от земледелия: например, у одного безлошадного валовой доход от земледелия — 61,9 руб., а от сдачи земли — 40 руб.; у другого — от земледелия — 31,9 руб., а от сдачи земли — 40 руб. Не надо забывать при­том, что доход от сдачи земли или от батрачества идет целиком на личные нужды "крестьянина", а из валового дохода от земледелия надо вычесть расход на земледельческое хозяйство. Произведя такое вычи­тание, получим у безлошадного чистый доход от земле­делия—41,99 руб., а от "промыслов"—59,04 руб., у однолошадного — 69,37 и 49,22 руб. Уже одно сопо­ставление этих цифр показывает, что мы имеем перед собой типы сельскохозяйственных рабочих с наделом, покрывающим часть расходов на содержание (и пони­жающим благодаря этому заработную плату). Смеши­вать подобные типы с хозяевами (земледельцами и про­мышленниками) значит нарушать вопиющим образом все требования научного исследования.
На другом полюсе деревни мы видим именно таких хозяев, которые соединяют с самостоятельным земле­дельческим хозяйством торгово-промышленные опера­ции, приносящие значительный (при данном жизненном уровне) доход, достигающий нескольких сот рублей. Полная неопределенность рубрики "личные промыслы" скрывает от нас различия низших и высших групп в этом отношении, но уже самые размеры доходов от этих "личных промыслов" показывают глубину этого различия (напомним, что в разряд "личных промыслов" воронежской статистики могут войти и нищенство, и батрачество, и служба в должности приказчика, упра­вляющего и пр. и пр.).
По размерам чистого дохода опять-таки резко выде­ляются безлошадные и однолошадные, имеющие самые жалкие "остатки" (1—2 рубля) и даже дефициты в денежном балансе. Ресурсы этих крестьян не выше, если не ниже, ресурсов наемных рабочих. Только начиная с двухлошадных крестьян, видим мы хоть кое-какие чистые доходы и остатки в несколько десятков рублей (без которых не может быть и речи о мало-мальски пра­вильном ведении хозяйства). У зажиточного крестьян­ства размер чистых доходов достигает такой суммы (120—170 руб.), которая резко выделяет его из общего уровня русского рабочего класса[96].
Понятно, что соединение в одно целое рабочих и хозяев и вывод "среднею" бюджета дает картину "умо­ренного довольства" и "умеренного" чистого дохода: 491 руб. дохода, 443 руб. расхода, 48 руб. избытка, в том числе 18 руб. деньгами. Но подобная средняя совершенно фиктивна. Она только прикрывает полную нищету массы низшего крестьянства (а и б, т. е. 30 бюджетов из 66), которое при ничтожном размере дохода (120—180 руб. на семью валового дохода) не в состоя­нии сводить концы с концами и существует, главным образом, батрачеством и поденщиной.
Точный учет денежных и натуральных доходов и рас­ходов дает нам возможность определить отношение кре­стьянского разложения к рынку, для которого важен только денежный доход и расход. Доля денежной части бюджета в общем бюджете оказывается по группам следующий:

Процент денежной части
расхода Дохода
К валовому
расходу доходу
А) 57,10 54,6
Б) 46,47 41,4
В) 43,57 45,7
Г) 41,47 42,3
Д) 46,93 40,8
Е) 60,18 59,2
49,14 47,9

Мы видим, следовательно, что процент денежного дохода и расхода (особенно правильно расхода) увели­чивается от средних групп к крайним. Наиболее резко выраженный торговый характер носит хозяйство безлошадного и многолошадного хозяина, а это означает, что оба живут, главным образом, продажей товара, только у одного таким товаром является его рабочая сила, а у другого продукт, произведенный на продажу с значительным (как увидим) употреблением наемного труда, т. е. продукт, принимающий форму капитала. Другими словами, и эти бюджеты показывают нам, что разложение крестьянства создает внутренний рынок для капитализма, превращая, с одной стороны, крестья­нина в батрака, а, с другой стороны, в мелкого товаро­производителя, в мелкого буржуа.
Другой не менее важный вывод из этих данных — тот, что во всех группах крестьянства хозяйство в весьма значительной степени стало уже торговым, попало в за­висимость от рынка: менее 40% нигде не опускается денежная часть дохода или расхода. А этот процент следует признать высоким, ибо речь идет о валовом доходе мелких земледельцев, в котором считано даже содержание скота, т. е. считана солома, мякина и т. п.[97] Очевидно, что даже крестьянство средней черноземной полосы (где денежное хозяйство в общем развито сла­бее, чем в промышленной полосе или в степных окраи­нах) не может абсолютно существовать без купли-про­дажи, находится уже в полной зависимости от рынка, от власти денег. Нечего и говорить о том, какое громад­ное значение имеет этот факт и в какую глубокую ошибку впадают наши народники, когда они стараются замолчать его[98], увлекаемые своим сочувствием к на­туральному хозяйству, безвозвратно канувшему в веч­ность. В современном обществе нельзя жить, не про­давая, и все, что задерживает развитие товарного хозяйства, ведет лишь к ухудшению положения про­изводителей. "Вредные стороны капиталистического способа производства, — говорит Маркс о крестья­нине, — ... совпадают здесь с вредом, проистекаю­щим от недостаточного развития капиталистического способа производства. Крестьянин становится куп­цом и промышленником без тех условий, при кото­рых он мог бы производить свой продукт в виде то­вара" ("Das Kapital", III, 2, 346. Русский перевод, стр. 671)[xliv].
Заметим, что бюджетные данные вполне опровергают то довольно распространенное еще воззрение, которое приписывает важную роль податям в деле развития то­варного хозяйства. Несомненно, что денежные оброки и подати были в свое время важным фактором развития обмена, но в настоящее время товарное хозяйство уже вполне стало на ноги, и указанное значение податей от­ходит далеко на второй план. Сопоставляя расход на подати и повинности со всем денежным расходом крестьян, получаем отношение: 15,8% (по группам: а-24,8%; б-21,9%; в-19,3%; г-18,8%; д-15,4% и е — 9,0%). Следовательно, максимальный расход на подати втрое меньше остального денежного расхода, обязательного для крестьянина при современных усло­виях общественного хозяйства. Если же мы будем гово­рить не о роли податей в развитии обмена, а об отноше­нии их к доходу, то мы увидим, что отношение это не­померно высоко. Как сильно тяготеют над современным крестьянином традиции дореформенной эпохи, это всего рельефнее видно из существования податей, поглощаю­щих седьмую часть валового расхода мелкого земледель­ца, или даже батрака с наделом. Кроме того, распределе­ние податей внутри общины оказывается поразительно неравномерным: чем состоятельнее крестьянин, тем меньшую долю составляют подати ко всему его расходу. Безлошадный платит сравнительно с своим доходом почти втрое больше, чем многолошадный (см. выше таб­личку о распределении расходов). Мы говорим о рас­пределении податей внутри общины потому, что если рассчитать размер податей и повинностей на 1 десятину надела, то размер их окажется почти уравнительным. После всего вышеизложенного нас не должна удивлять эта неравномерность; она неизбежна в нашей общине, покуда эта община сохраняет свой обязательный, тяг­ловый характер. Как известно, крестьяне делят все подати по земле: доля податей и доля земли спивается для них в одно понятие "душа"[99]. Между тем разложе­ние крестьянства ведет, как мы видели, к уменьшению роли надельной земли на обоих полюсах современной деревни. Естественно, что при таких условиях распределение податей по надельной земле (неразрывно свя­занное с обязательным характером общины) ведет к переложению податей с зажиточного крестьянства на бедноту. Община (т. е. круговая порука[xlv] и отсутствие права отказа от земли) становится все более и более вредной для крестьянской бедноты[100].
(Б) Переходя к вопросу о характеристике крестьян­ского земледелия, приведем сначала общие данные о хозяйствах:

Группы Число хозяев Число душ обоего пола на 1 семью Число работников на 1 семью Дворов с батраками Число хозяев Надел Посева на 1 двор десят. Дес. посева на 1 душу обоего пола % арендованной земли к своей
своих нанятых всего Сдающих землю Арендующих землю Земли на 1 двор, дес. На собственной земле На арендованной земле Всего
А) 12 4,08 1 - - - 5 - 5,9 1,48 - 1,48 0,36 -
Б) 18 4,94 1 0,17 1,17 3 3 5 7,4 2,84 0,58 3,42 0,69 20,5
В) 17 8,23 2,17 0,12 2,29 2 - 9 12,7 5,62 1,31 6,93 0,84 23,4
Г) 9 13,00 2,66 0,22 2,88 2 - 6 18,5 8,73 2,65 11,38 0,87 30,4
Д) 5 14,20 3,2 0,2 3,4 1 - 5 22,9 11,18 6,92 18,10 1,27 61,9
Е) 5 16,00 3,2 1,2 4,4 2 - 5 23 10,50 10,58 21,08 1,32 100,7
всего 66 8,27 1,86 0,21 2,07 10 8 30 12,4 5,32 2,18 7,5 0,91 41,0


Из этой таблички видно, что отношение между груп­пами по сдаче и аренде земли, по размерам семьи и посева, по найму батраков и пр. оказывается совер­шенно однородным и по бюджетным и по вышеразобранным массовым данным. Мало того: и абсолютные дан­ные о хозяйстве каждой группы оказываются очень слизкими к данным по целым уездам. Вот сравнение бюджетных и вышеразобранных данных:

На 1 двор приходится[101]
У безлошадных У однолошадных
Душ об. Пола Аренды десятин Посева десятин Всего скота голов Душ об. Пола Аренды десятин Посева десятин Всего скота голов
Бюджеты 4,1 - 1,5 0,8 4,9 0,6 3,4 2,6
4 уезда Воронеж. Губ. 4,4 0,1 1,4 0,6 5,9 0,7 3,4 2,7
Новоуз. У. Самарс. Губ. 3,9 0,3 2,1 0,5 4,7 1,4 5,0 1,9
4 у. Саратовской губ. 3,9 0,4 1,2 0,5 5,1 1,6 4,5 2,3
Камыш. У. Сарат. Губ. 4,2 0,3 1,1 0,6 5,1 1,6 5,0 2,3
3 уезда Нижегор. Губ. 4,1 0,2 1,8 0,7 5,2 1,1 4,4 2,4
2 уезда Орловской губ. 4,4 0,1 ? 0,5 5,7 1,0 ? 2,3



Таким образом, положение безлошадного и одноло­шадного крестьянина во всех указанных местностях представляется почти одинаковым, так что бюджетные данные можно считать достаточно типичными.
Приводим данные об имуществе и инвентаре кре­стьянского хозяйства различных групп. [См. таблицу па стр. 151. Ред.]
Эта таблица наглядно иллюстрирует ту разницу в обес­печении разных групп инвентарем и скотом, о которой мы говорили выше на основании массовых данных. Мы видим здесь совершенно различную имущественную обеспеченность различных групп, причем это различие доходит до того, что даже лошади оказываются у неиму­щего крестьянина совсем не такие, как у состоятель­ного[102]. Лошадь однолошадного крестьянина, это — настоящая "живая дробь", правда все-таки не "четверть лошади", а целых "двадцать семь пятьдесят вторых" лошади[103]![xlvi]

Возьмем далее данные    о     составе расходов  на хозяй­ство[104]:

Состав расходов на хозяйство в      рублях на один двор
Группы На пастуха и мелкие расходы На пополнение и ремонт На аренду На работников и сдельные работы Итого На корм скота всего
Строений Инвентаря и скота всего
А) 0,52 2,63 0,08 2,71 0,25 3,52 7,00 8,12 15,12
Б) 2,94 4,59 5,36 9,95 6,25 2,48 21,62 36,70 58,32
В) 5,73 14,38 8,78 23,16 17,41 3,91 50,21 71,21 121,42
Г) 12,01 18,22 9,70 27,92 49,32 6,11 95,36 127,03 222,39
Д) 19,32 13,600 30,80 44,40 102,60 8,20 174,52 173,24 347,76
Е) 51,42 56,00 75,80 131,80 194,35 89,20 466,77 510,07 976,84
Всего 9,37 13,19 13,14 26,33 35,45 10,54 81,69 98,91 180,60


     
Эти данные очень красноречивы. Они рельефно пока­зывают нам полную мизерность "хозяйства" но только безлошадного, но и однолошадного крестьянина, — и полную неправильность обычного приема рассматри­вать таких крестьян вместе с немногочисленным, но сильным крестьянством, расходующим сотни рублей на хозяйство, имеющим возможность и улучшать инвен­тарь, и принанимать "работничков", и вести широкую "закупку" земли, арендуя на 50—100—200 рублей в год[105]. Заметим кстати, что сравнительно высокий рас­ход безлошадного крестьянина на "работников и сдель­ные работы" объясняется, по всей вероятности, тем, что статистики смешали под этой рубрикой две совершенно различные вещи: наем рабочего, который должен ра­ботать инвентарем нанимателя, т. е. наем батрака или поденщика, — и наем соседа-хозяина, который должен своим инвентарем обработать землю нанима­теля. Эти, диаметрально противоположные по своему значению, виды "найма" необходимо строго различать, как это и делал, например, В. Орлов (см. "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т. VI, вып. 1).
Рассмотрим теперь данные о доходе от земледелия. К сожалению, эти данные разработаны в "Сборники" далеко недостаточно (отчасти, может быть, вследствие небольшого числа этих данных). Так, не разработан вопрос об урожайности; нет сведений о продаже каж­дого отдельного вида продуктов и об условиях этой продажи. Ограничимся поэтому следующей краткой табличкой.

Доход от земледелия в рублях

Группы Всего Денежный доход Доход от промыслов на 1 хозяйство
На 1 хозяйство На 1 душу об. пола На 1 хозяйство % ко всему доходу от земледелия
А) 57,11 13,98 5,53 9,68 59,04
Б) 127,69 25,82 23,69 18,55 49,22
В) 287,40 34,88 54,40 18,93 108,21
Г) 496,52 38,19 91,63 18,45 146,67
Д) 698,06 49,16 133,88 19,17 247,60
Е) 698,39 43,65 42,06 6,02 975,20
292,74 35,38 47,31 16,16 164,67


В этой табличке сразу бросается в глаза резкое исключение: громадное понижение процента денежною дохода от земледелия в высшей группе, несмотря на ее наибольшие посевы. Наиболее крупное земледель­ческое хозяйство является таким образом наиболее, по-видимому, натуральным. Чрезвычайно интересно рассмотреть поближе это кажущееся исключение, ко­торое проливает свет на весьма важный вопрос о связи земледелия с "промыслами" предпринимательского ха­рактера. Как мы уже видели, значение этого рода промыслов особенно велико в бюджетах многолошадных хозяев. Судя по рассматриваемым данным, для кре­стьянской буржуазии в этой местности особенно ти­пично стремление соединять земледелие с торгово-про­мышленными предприятиями[106]. Нетрудно видеть, что хозяев подобного рода, во-первых, неправильно сопо­ставлять с чистыми земледельцами; а во-вторых, что земледелие при таких условиях зачастую только ка­жется натуральным. Когда с земледелием соединяется техническая обработка сельскохозяйственных продук­тов (мукомольное, маслобойное, картофельно-крахмаль-ное, винокуренное и другие производства), то денеж­ный доход такого хозяйства может быть отнесен не к доходу от земледелия, а к доходу от промышленного заведения. На самом же деле земледелие будет в этом случае торговым, а не натуральным. То же самое при­дется сказать и про такое хозяйство, в котором масса земледельческих продуктов потребляется натурой на со­держание батраков и лошадей, служащих для какого-либо промышленного предприятия (напр., почтовая гоньба). А именно такого рода хозяйство мы и имеем среди хозяйств высшей группы (бюджет № 1 по Коро-тоякскому уезду. Семья в 18 человек, 4 семейных работ­ника, 5 батраков, 20 лошадей; доход от земледелия — 1294 рубля, почти весь натуральный, а от промышлен­ных предприятий — 2675 рублей. И подобное "нату­ральное крестьянское хозяйство" присоединяется к безлошадным и однолошадным для вывода общей "сред­ней"). Мы видим на этом примере еще раз, как важно соединять группировку по размеру и виду земледель­ческого хозяйства с группировкой по размеру и типу "промыслового" хозяйства.
(В) Посмотрим теперь на данные о жизненном уровне крестьян. Расход на пищу натурой показан в "Сборнике" не весь. Мы выделяем главное: земледельческие про­дукты и мясо[107].

Приходится на 1 душу обоего пола
Группы Хлебных продуктов Картофеля, мер То же в переводе на рожь, в пудах
Муки ржаной, мер Муки ячной и пшенной, пудов Пшена и гречн. Мер Муки пшеничной и крупчатки, фунтов Ржи и пшеницы Других хлебов Итого Мяса, пудов
А) 13,12 6,12 1,92 3,49 13,14 13,2 4,2 17,4 0,59
Б) 13,21 0,32 2,13 3,39 6,31 13,4 3,0 16,4 0,49
В) 19,58 0,27 2,17 5,41 8,30 19,7 3,5 23,2 1,18
Г) 18,85 1,02 2,93 1,32 6,43 18,6 4,2 22,8 1,29
Д) 20,84 - 2,65 4,57 10,42 20,9 4,2 25,1 1,79
Е) 21,90 - 4,91 6,25 3,90 22,0 4,2 26,2 1,79
18,27 0,35 2,77 4,05 7,64 18,4 3,8 22,2 1,21


Из этой таблички видно, что мы были правы, соеди­няя безлошадных и однолошадных крестьян вместе и противополагая их остальным. Отличительный признак названных групп крестьянства — недостаток питания и ухудшение его качества (картофель). Однолошадный крестьянин питается даже хуже, в некоторых отноше­ниях, чем безлошадный. Общая "средняя" даже по этому вопросу оказывается совершенно фиктивной, прикры­вая недостаточное питание массы крестьян — удовле­творительным питанием состоятельного крестьянства, которое потребляет почти в полтора раза больше земледельческих продуктов и втрое более мяса[108], чем беднота.
Для сравнения остальных данных о питании крестьян все продукты должны быть взяты по их ценности — в рублях:

Приходится на 1 душу в рублях
группы Муки всякой и крупы Овощей, масла постного и фруктов Картофеля Всего земледельческих продуктов Всего продуктов скотоводства[109] Всего покупных продуктов[110] Итого продуктов В том числе деньгами Денежного расхода
На земледельческие продукты На продукты скотоводства
А) 6,62 1,55 1,62 9,79 3,71 1,43 14,93 5,72 3,58 0,71
Б) 7,10 1,49 0,71 9,30 5,28 1,79 16,37 4,76 2,55 0,42
В) 9,67 1,78 1,07 12,52 7,04 2,43 21,99 4,44 1,42 0,59
Г) 10,45 1,34 0,85 12,64 6,85 2,32 21,81 3,27 0,92 0,03
Д) 10,75 3,05 1,03 14,83 8,79 2,70 26,32 4,76 2,06 -
Е) 12,70 1,93 0,57 15,20 6,37 6,41 27,98 8,63 1,47 0,75
9,73 1,80 0,94 12,47 6,54 2,83 21,84 5,01 1,78 0,40


Итак, общие данные о питании крестьян подтверждают сказанное выше. Ясно выделяются три группы: низшая (безлошадные и однолошадные), средняя (двух- и трехлошадные) и высшая, которая питается почти вдвое луч­ше, чем низшая. Общая "средняя" стирает обе крайние группы. Денежный расход на пищу оказывается и абсолютно и относительно наибольшим в двух крайних группах: у сельских пролетариев и у сельской буржуа­зии. Первые покупают больше, хотя потребляют меньше среднего крестьянина, покупают самые необходимые земледельческие продукты, в которых они испыты­вают нужду. Последние покупают больше, потому что потребляют больше, расширяя особенно потребление незомледельческих продуктов. Сопоставление этих двух крайних групп наглядно показывает нам, как создастся в капиталистической стране внутренний рынок на пред­меты личного потребления[111].
Остальные расходы на личное потребление таковы:

Приходится на 1 душу обоего пола в рублях
Расходов на
группы Имущества, одежи Топливо (солома) Одежду, обувь освещение Остальные домашние нужды Всего на личное потребление кроме пищи В том числе деньгами Итого на пищу и остальн. Личн. Потреблен. В том числе деньгами
А) 9,73 0,95 1,46 0,23 1,64 4,28 3,87 19,21 9,59
Б) 12,38 0,52 1,33 0,25 1,39 3,49 3,08 19,86 7,84
В) 23,73 0,54 2,47 0,22 2,19 5,42 4,87 27,41 9,31
Г) 22,21 0,58 1,71 0,17 3,44 5,90 5,24 27,71 8,51
Д) 31,39 1,73 4,64 0,26 3,78 10,41 8,93 36,73 13,69
Е) 30,58 1,75 1,75 0,21 1,46 5,17 3,10 33,15 11,73
22,31 0,91 2,20 0,22 2,38 5,71 4,86 27,55 9,87


Эти расходы не всегда правильно рассчитывать на 1 душу об. пола, так как, например, стоимость топлива, освещения, домашнего обзаведения и пр. не пропорцио­нальна числу членов семьи.
И эти данные показывают разделение крестьянства (по высоте жизненного уровня) на три различные группы. При этом обнаруживается следующая интересная осо­бенность: денежная часть расхода на все личное потреб­ление оказывается наибольшей в низших группах (около половины расхода — деньгами у о), тогда как в высших группах денежный расход не поднимается, составляя лишь около трети. Каким образом примирить это с вышеотмеченным фактом, что процент денежного расхода вообще повышается в обеих крайних группах? Оче­видно, в высших группах денежный расход направлен главным образом на производительное потребление (расходы на хозяйство), тогда как в низших — на личное потребление. Вот точные данные об этом:

Группы Денежный расход на 1 хозйство в рублях То же в % % денежн. Части в расходах на
На личное потреблен. На хозяйство На подати и повинности Всего На личное потреблен. На хозяйство На подати и повинности всего Личное потреблен. Хозяйство
А) 39,16 7,66 15,47 62,29 62,9 12,3 24,8 100 49,8 50,6
Б) 38,89 24,32 17,77 80,98 48,0 30,0 22,0 100 39,6 41,7
В) 76,79 56,35 32,02 165,16 46,5 34,1 19,4 100 34,0 46,4
Г) 110,60 102,07 49,55 262,22 42,2 39,0 18,8 100 30,7 45,8
Д) 190,84 181,12 67,90 439,86 43,4 41,2 15,4 100 38,0 52,0
Е) 187,83 687,03 84,34 959,20 19,6 71,6 8,8 1000 35,4 70,3
81,27 102,23 34,20 217,70 37,3 46,9 15,8 100 35,6 56,6


Следовательно, превращение крестьянства в сельский пролетариат создает рынок главным образом на пред­меты потребления, а превращение его в сельскую бур­жуазию создает рынок главным образом на средства производства. Иначе говоря, в низших группах "кре­стьянства" мы наблюдаем превращение рабочей силы в товар, в высших — превращение средств производства в капитал. Оба эти превращения и дают именно тот про­цесс создания внутреннего рынка, который установлен теорией по отношению к капиталистическим странам вообще. Поэтому-то Фр. Энгельс и писал о голоде 1891 года, что он означает создание внутреннего рынка для капитализма[xlvii] — положение, не понятное для народ­ников, которые видят в разорении крестьянства лишь упадок "народного производства"[xlviii], а не превращение патриархального хозяйства в капиталистическое.
Г-н Н. —он написал целую книгу о внутреннем рын­ке, не заметив процесса создания внутреннего рынка разложением крестьянства. В своей статье: "Чем объ­яснить рост наших государственных доходов?" ("Новое Слово", 1896, № 5, февраль) он касается этого вопроса в следующем рассуждении: таблицы доходов американ­ского рабочего показывают, что, чем ниже доход, тем больше, относительно, расход на пищу. Следовательно, если уменьшается потребление пищи, то еще более уменьшается потребление других продуктов. А в Рос­сии уменьшается потребление хлеба и водки, значит уменьшается также потребление других продуктов, из чего следует, что большее потребление состоятельного "слоя" (стр. 70) крестьянства более чем уравновеши­вается понижением потребления массы. — В этом рас­суждении три ошибки: во-1-х, подменяя крестьянина рабочим, г. Н. —он перепрыгивает через вопрос; дело идет именно о процессе создания рабочих и хозяев. Во-2-х, подменив крестьянина рабочим, г. Н. —он сводит все потребление к личному, забывая о производитель­ном потреблении, о рынке на средства производства. В-З-х; г. Н. —он забывает, что процесс разложения крестьянства есть в то же время процесс смены нату­рального хозяйства товарным, что, следовательно, ры­нок может создаваться не увеличением потребления, а превращением натурального потребления (хотя бы и более обильного) в денежное или платящее потребле­ние (хотя бы и менее обильное). Мы видели сейчас по отношению к предметам личного потребления, что безлошадные крестьяне меньше потребляют, но больше покупают, чем среднее крестьянство. Они становятся беднее, получая и расходуя в то же время больше де­нег, — а именно обе эти стороны процесса и необходимы для капитализма[112].
В заключение воспользуемся бюджетными данными для сравнения жизненного уровня крестьян и сельских рабочих. Рассчитывая размеры личного потребления не на 1 душу населения, а на одного взрослого работника (по нормам нижегородских статистиков в ука­занном выше сборнике), получаем такую табличку:

Приходится на одного взрослого работника

Группы Потребляемых продуктов Расхода в рублях
Муки ржаной, мер Муки ячневой и пшенной, пудов Пшена и гречи, мер Муки пшеничной и крупчатки, фунтов Картофеля, мер Всего земледельч. Продуктов в переводе на рожь Мяса, пудов На пищу На остальное личное потребление Всего
А) 17,3 0,1 2,5 4,7 17,4 23,08 0,8 19,7 5,6 25,3
Б) 18,5 0,2 2,9 4,7 8,7 22,89 0,7 22,7 4,8 27,5
В) 26,5 0,3 3,0 7,3 12,2 31,26 1,5 29,6 7,3 36,9
Г) 26,2 1,4 4,3 2,0 9,0 32,21 1,8 30,7 8,3 39,0
Д) 27,4 - 3,4 6,0 13,6 32,88 2,3 32,4 13,9 46,3
Е) 27,4 - 3,4 6,0 13,6 32,88 2,3 321,4 13,9 46,3
24,9 0,5 3,7 5,5 10,4 33,78 1,4 29,1 7,8 36,9


Для сопоставления с этим данных о жизненном уровне сельских рабочих, мы можем взять, во-1-х, средние цены на труд. За 10 лет (1881—1891) средняя плата годовому батраку в Воронежской губернии была 57 руб., считая же и содержание — 99 руб.[113], так что содержание стоило 42 рубля. Размеры личного потребления батра­ков и поденщиков с наделом (безлошадных и однолошад­ных крестьян) стоят ниже этого уровня. Стоимость всего содержания семьи составляет лишь 78 руб. у безлошад­ного "крестьянина" (при семье в 4 души) и 98 руб. у од­нолошадного (при семье в 5 душ), т. е. меньше, чем стоит содержание батрака. (Мы исключили из бюджетов безлошадного и однолошадного расходы на хозяйство и на подати и повинности, ибо надел сдается в этой мест­ности не дешевле, чем за подати.) Как и следовало ожидать, положение рабочего, привязанного к наделу, оказывается хуже, чем положение рабочего, свободного от этой привязи (мы пе говорим уже о том, в какой громадной степени прикрепление к наделу развивает отношения кабалы и личной зависимости). Денежный расход батрака несравненно выше, чем денежный расход на личное потребление у однолошадного и безлошадного крестьянина. Следовательно, прикрепление к наделу задерживает рост внутреннего рынка.
Во-2-х, мы можем воспользоваться данными земской статистики о потреблении батраков. Возьмем данные из "Сборника стат. свед. по Орловской губ.", по Карачевскому уезду (т. V, в. 2, 1892), основанные на сведениях о 158 случаях батрачества[114]. Переводя месячный паек на годовой, получаем:

Содержание батрака Орловской губернии Содержание "крестьянина" Воронежской губернии
Minim. Maxim. среднее однолошадн Безлошадн.
Ржаной муки, пудов 15,0 24,0 21,6 18,5 17,3
Круп, пудов 4,5 9,0 5,25 2,9 2,5
Пшена, пудов 1,5 1,5 1,5 4,8 4,9
Картофеля, мер 18,0 48,0 26,9 8,7 17,4
Всего в переводе на рожь[115] 22,9 41,1 31,8 22,8 23,0
Сала, фунтов 24,0 48,0 33,0 28,0 32,0
Стоимость всей пищи в год, в рублях - - 40,5 27,5 25,3






Следовательно, по своему жизненному уровню одно­лошадные и безлошадные крестьяне стоят не выше батраков, приближаясь даже скорее к mininimum'y жизненного уровня батрака.
Общий вывод из обзора данных о низшей группе крестьянства получается, следовательно, такой: и по отношению ее к другим группам, вытесняющим низшее крестьянство из земледелия, и по размерам хозяйства, покрывающего лишь часть расходов на содержание семьи, и по источнику средств к жизни (продажа ра­бочей силы), и, наконец, по жизненному уровню эта группа должна быть отнесена к батракам и поден­щикам с наделом[116].
Заканчивая этим изложение земско-статистических данных о крестьянских бюджетах, мы не можем не оста­новиться на разборе тех приемов, которые употребляет для разработки бюджетных данных г. Щербина, соста­витель "Сборника оценочных сведений" и автор статьи о крестьянских бюджетах в известной книге: "Влияние урожаев и хлебных цен и т. д." (т. II)[xlix]. Г-н Щербина заявляет к чему-то в "Сборнике", что он пользуется теорией "известного политико-эконома К. Маркса" (стр. 111); на самом же деле он прямо извращает эту тео­рию, смешивая различие между постоянным и перемен­ным капиталом с различием между основным и оборот­ным капиталом (ibid.), перенося без всякого смысла эти термины и категории развитого капитализма на крестьян­ское земледелие (passim) и т. д. Вся обработка бюджет­ных данных у г. Щербины сводится к одному сплошному и невероятному злоупотреблению "средними величи­нами". Все оценочные сведения относятся к "среднему" крестьянину. Доход с земли, вычисленный для 4-х уездов, делится на число хозяйств (вспомните, что у безлошадного этот доход около 60 руб. на семью, а у богача — около 700 руб.). Определяется "вели­чина постоянного капитала" (sic!!?) "на 1 хозяйство" (стр. 114), т. е. стоимость всего имущества, определяется "средняя" стоимость инвентаря, средняя стоимость торгово-промышленных заведений (sic!) — 15 рублей на 1 хозяйство. Г-н Щербина игнорирует ту мелочь, что эти заведения находятся в частной собственности зажи­точного меньшинства, и делит их на всех "уравнительно"! Определяется "средний" расход на аренду (стр. 118), составляющий, как мы видели, 6 рублей у однолошад­ного и 100—200 руб. у богача. Все это складывается и делится на число хозяйств. Определяется даже "сред­ний" расход на "ремонт капиталов" (ibid.). Что это значит, — аллах ведает. Если это означает пополнение и ремонт инвентаря и скота, то вот приведенные уже нами выше цифры: у безлошадного этот расход равен 8 (восьми) копейками 1 хозяйство, а у богача — 75 руб­лям. Не очевидно ли, что если мы будем складывать подобные "крестьянские хозяйства" и делить на число слагаемых, то у нас получится "закон средних потреб­ностей", открытый г-ном Щербиной еще в сборнике по Острогожскому уезду (т. II, вып. II, 1887) и столь блистательно примененный впоследствии? А затем уже из такого "закона" нетрудно сделать вывод, что "кре­стьянин удовлетворяет не минимальные потребности, а средний уровень их" (с. 123 и мн. др.), что крестьян­ское хозяйство являет особый "тип развития" (с. 100) и т. п., и т. д. Подкреплением этого нехитрого приема "уравнивать" сельский пролетариат и крестьянскую буржуазию является знакомая уже нам группировка по наделу. Если бы мы применили ее, например, к бюд­жетным данным, то мы соединили бы в одну группу таких, например, крестьян (в категории многонадель­ных, с 15—25 дес. надела на семью): один сдает поло­вину надела (в 23,5 дес.), сеет 1,3 дес., живет главным образом "личными промыслами" (удивительно, как это хорошо звучит!), получает доходу 190 руб. на 10 душ об. пола (бюджет № 10 по Коротоякскому уезду). Дру­гой приарендовывает 14,7 дес., сеет 23,7 дес., держит батраков, получает 1400 руб. доходу на 10 душ об. пола (бюджет № 2 по Задонскому уезду). Не ясно ли, что мы получим особый "тип развития", если будем складывать хозяйства батраков и поденщиков с хозяй­ствами крестьян, нанимающих рабочих, и делить сумму на число слагаемых? Стоит только пользоваться всегда и исключительно "средними" данными о крестьянском хозяйстве, — и все "превратные идеи" о разложении крестьянства окажутся раз навсегда изгнанными. Именно так и поступает г. Щербина, применяя подоб­ный прием en grand[117] в своей статье в книге: "Влияние Урожаев и т. д.". Здесь делается грандиозная попытка учесть бюджеты всего русского крестьянства — все посредством тех же самых, испытанных, "средних". Будущий историк русской экономической литературы с удивлением отметит тот факт, что предрассудки народ­ничества привели к забвению самых элементарных тре­бований экономической статистики, обязывающих строго разделять хозяев и наемных рабочих, какой бы фор­мой землевладения они ни были объединены, как бы ни были многочисленны и разнообразны переходные типы между ними.
XIII. ВЫВОДЫ ИЗ II ГЛАВЫ

Резюмируем главнейшие положения, которые следу­ют из выше рассмотренных данных:
1) Общественно-экономическая обстановка, в которую поставлено современное русское крестьянство, есть товарное хозяйство. Даже в центральной земледель­ческой полосе (которая наиболее отстала в этом отно­шении сравнительно с юго-восточными окраинами или с промышленными губерниями) крестьянин вполне подчинен рынку, от которого он зависит и в личном потреблении и в своем хозяйство, не говоря даже о по­датях.
2) Строй общественно-экономических отношений в кре­стьянстве (земледельческом и общинном) показывает нам наличность всех тех противоречий, которые свой­ственны всякому товарному хозяйству и всякому ка­питализму: конкуренцию, борьбу за хозяйственную самостоятельность, перебивание земли (покупаемой и арендуемой), сосредоточение производства в руках меньшинства, выталкивание большинства в ряды проле­тариата, эксплуатацию его со стороны меньшинства торговым капиталом и наймом батраков. Нет ни одного экономического явления в крестьянстве, которое бы не имело этой, специфически свойственной капиталисти­ческому строю, противоречивой формы, т. е. которое не выражало бы борьбы и розни интересов, не означало плюс для одних и минус для других. Такова и аренда, и покупка земли, и "промыслы" в их диаметрально противоположных типах; таков же и технический про­гресс хозяйства.
Этому выводу мы придаем кардинальное значение не только в вопросе о капитализме в России, но и в во­просе о значении народнической доктрины вообще. Именно эти противоречия и показывают нам наглядно и неопровержимо, что строй экономических отношений в "общинной" деревне отнюдь не представляет из себя особого уклада ("народного производства" и т. п.), а обыкновенный мелкобуржуазный уклад. Вопреки теориям, господствовавшим у нас в последние полвека, русское общинное крестьянство — не антагонист ка­питализма, а, напротив, самая глубокая и самая проч­ная основа его. Самая глубокая, — потому что именно здесь, вдали от каких бы то ни было "искусственных" воздействий и несмотря на учреждения, стесняющие развитие капитализма, мы видим постоянное образо­вание элементов капитализма внутри самой "общины". Самая прочная, — потому что на земледелии вообще и на крестьянстве в особенности тяготеют с наиболь­шей силой традиции старины, традиции патриархаль­ного быта, а вследствие этого — преобразующее дей­ствие капитализма (развитие производительных сил, изменение всех общественных отношений и т. д.) проявляется здесь с наибольшей медленностью и постепен­ностью[118].
3) Совокупность всех экономических противоречий в крестьянстве и составляет то, что мы называем раз­ложенцем крестьянства. Сами крестьяне в высшей степени метко и рельефно характеризуют этот процесс термином: "раскрестьянивание"[119]. Этот процесс озна­чает коренное разрушение старого патриархального крестьянства и создание новых типов сельского насе­ления.
Прежде чем переходить к характеристике этих ти­пов, заметим следующее. Указание на этот процесс дела­лось в нашей литературе очень давно и очень часто. Например, еще г. Васильчиков, пользовавшийся трудами Валуевской комиссии[l], констатировал образование "сельского пролетариата" в России и "распадение кресть­янского сословия" ("Землевладение и земледелие", 1-е изд., т. I, гл. IX). Указывал на этот факт и В. Орлов ("Сборник стат. свед. по Московской губ.", т. IV, в. 1, стр. 14) и многие другие. Но все эти указания остава­лись совершенно отрывочными. Никогда не делалось попытки систематически изучить это явление, и потому, несмотря на богатейшие данные земско-статистических подворных переписей, мы и по ею пору имеем недоста­точно сведений об этом явлении. В связи с этим нахо­дится и то обстоятельство, что большинство авторов, касавшихся данного вопроса, смотрит на разложение крестьянства, как на простое возникновение имуще­ственных неравенств, как на простую "дифференциа­цию", как любят говорить народники вообще и г. Карышев в особенности (см. его книгу об "Арендах" и статьи в "Русском Богатстве"). Несомненно, что воз­никновение имущественного неравенства есть исход­ный пункт всего процесса, но одной этой "диффе­ренциацией" процесс отнюдь не исчерпывается. Ста­рое крестьянство не только "дифференцируется", оно совершенно разрушается,  перестает существовать, вытесняемое совершенно новыми типами сельского населения, — типами, которые являются базисом обще­ства с господствующим товарным хозяйством и капи­талистическим производством. Эти типы — сельская буржуазия (преимущественно мелкая) и сельский пролетариат, класс товаропроизводителей в земле­делии и класс сельскохозяйственных наемных ра­бочих.
В высшей степени поучительно, что чисто теоретиче­ский анализ процесса образования земледельческого капитализма указывает на разложение мелких произ­водителей как на важный фактор этого процесса. Мы имеем в виду одну из наиболее интересных глав 3-го тома "Капитала", именно главу 47: "Генезис капи­талистической поземельной ренты". Исходным пунк­том этого генезиса Маркс берет отработочную ренту (Arbeitsrente)[120] — "когда непосредственный произво­дитель одну часть недели работает на земле, фак­тически принадлежащей ему, при помощи орудии производства (плуга, скота и пр.), принадлежащих ему фактически или юридически, а остальные дни недели работает даром в имении землевладельца, ра­ботает на землевладельца" ("Das Kapital", III, 2, 323. Русск. пер. 651). Следующей формой ренты является рента продуктами (Produktenrente) или натуральная рента, когда непосредственный производитель произ­водит весь продукт на земле, эксплуатируемой им самим, отдавая землевладельцу весь прибавочный про­дукт натурой. Производитель становится здесь бо­лее самостоятельным и получает возможность приоб­ретать своим трудом некоторый излишек сверх того количества продуктов, которое удовлетворяет его необ­ходимые потребности. "Вместе с этой формой" [ренты] "появятся более крупные различия в хозяйственном положении отдельных непосредственных производи­телей. По крайней мере, является возможность этого и даже возможность того, что этот непосредственный производитель приобретает средства для того, чтобы в свою очередь прямо эксплуатировать чужой труд" (S. 329. Русск. пер. 657)[li]. Итак, еще при господстве натурального хозяйства, при первом же расширении самостоятельности зависимых крестьян, появляются уже зачатки их разложения. Но развиться эти зачатки могут только при следующей форме ренты, при денеж­ной ренте, которая является простым изменением формы натуральной ренты. Непосредственный произво­дитель отдает землевладельцу не продукты, а цену этих продуктов[121]. Базис этого вида ренты остается тот же: непосредственный производитель по-прежнему является традиционным владельцем земли, но "этот базис идет здесь навстречу своему разложению" (330). Денежная рента "предполагает уже более значительное развитие торговли, городской промышленности, вообще товар­ного производства, а с ним и денежного обращения" (331)[lii]. Традиционное, обычно-правовое отношение за­висимого крестьянина к землевладельцу превращается здесь в чисто денежное отношение, основанное на до­говоре. Это ведет, с одной стороны, к экспроприации старого крестьянства, с другой — к выкупу крестьяни­ном своей земли и своей свободы. "Далее, превращению натуральной ренты в денежную не только непременно сопутствует, но даже предшествует образование класса неимущих поденщиков, нанимающихся за деньги. В те­чение периода их возникновения, когда этот новый класс появляется лишь спорадически, у лучше постав­ленных обязанных оброком (rentepflichligen) крестьян развивается по необходимости обыкновение эксплуатировать за свой счет сельских наемных рабочих... Таким образом у них складывается мало-помалу возможность накоплять известное состояние и самим обратиться в будущих капиталистов. Среди самих прежних владель­цев земли, которые сами ее обрабатывали, возникает, таким образом, рассадник капиталистических аренда­торов, развитие которых зависит от общего развития капиталистического производства вне пределов сель­ского хозяйства" ("Das Kapital", III, 2, 332. Русск. пер., 659-660)[liii].
4) Разложение крестьянства, развивая на счет сред­него "крестьянства" его крайние группы, создает два новых типа сельского населения. Общий признак обоих чипов — товарный, денежный характер хозяйства. Пер­вый новый тип — сельская буржуазия или зажиточное крестьянство. Сюда относятся самостоятельные хозяева, ведущие торговое земледелие во всех его разнообразных формах (мы опишем главнейшие из этих форм в главе IV), затем владельцы торгово-промышленных заведений, хозяева торговых предприятии и т. п. Соединение торгового земледелия с торгово-промышленными предприятиями есть специфически свойственный этому крестьянству вид "соединения земледелия с промыслами". Из этого зажиточного крестьянства вырабатывается класс фермеров, ибо аренда земли для продажи хлеба играет (в земледель­ческой полосе) громадную роль в их хозяйстве, нередко большую, чем надел. Размеры хозяйства пре­вышают здесь в большинстве случаев рабочие силы семьи, и потому образование контингента сельских батраков, а еще более поденщиков, есть необходи­мое условие существования зажиточного крестьян­ства[122]. Свободные деньги, получаемые в виде чистого дохода этим крестьянством, обращаются или на тор­говые и ростовщические операции, так непомерно развитые в нашей деревне, либо — при благоприятных условиях — вкладываются в покупку земли, улучше­ния хозяйства и т. п. Одним словом, это — мелкие аг­рарии. Численно крестьянская буржуазия составляет небольшое меньшинство всего крестьянства, — веро­ятно, не более одной пятой доли дворов (что соответ­ствует приблизительно трем десятым населения), при­чем это отношение, разумеется, сильно колеблется в разных местностях. Но по своему значению во всей совокупности крестьянского хозяйства,—в общей сумме принадлежащих крестьянству средств производства, в общем количестве производимых крестьянством зем­ледельческих продуктов, — крестьянская буржуазия является безусловно преобладающей. Она — господин современной деревни.
5) Другой новый тип — сельский пролетариат, класс наемных рабочих с наделом. Сюда входит неимущее кре­стьянство, в том числе и совершенно безземельное, но типичнейшим представителем русского сельского про­летариата является батрак, поденщик, чернорабочий, строительный или иной рабочий с наделом. Ничтожный размер хозяйства на клочке земли и притом хозяйства, находящегося в полном упадке (о чем особенно наглядно свидетельствует сдача земли), невозможность существо­вать без продажи рабочей силы (== "промыслы" неиму­щего крестьянства), в высшей степени низкий жизненный уровень — даже уступающий, вероятно, жизненному уровню рабочего без надела, — вот отличительные черты этого типа[123]. К представителям сельского про­летариата должно отнести не менее половины всего числа крестьянских дворов (что соответствует прибли­зительно 4/10 населения), т. е. всех безлошадных и большую часть однолошадных крестьян (разумеется, это лишь массовый примерный расчет, подлежащий в различных районах более или менее значительным видоизменениям, сообразно с местными условиями). Основания, которые заставляют думать, что такая зна­чительная доля крестьянства принадлежит уже теперь к сельскому пролетариату, были приведены выше[124]. Следует добавить, что в нашей литературе зачастую слишком шаблонно понимают то положение теории, что капитализм требует свободного, безземельного ра­бочего Это вполне верно, как основная тенденция, но в земледелие капитализм проникает особенно мед­ленно и среди чрезвычайного разнообразия форм. На­деление сельского рабочего землей делается очень часто в интересах самих сельских хозяев, и потому тип сельского рабочего с наделом свойственен всем ка­питалистическим странам. В разных государствах он принимает различные формы: английский коттер (cot­tager) не то, что парцелльный крестьянин Франции или Рейнских провинций, а этот последний опять-таки не то, что бобыль или кнехт в Пруссии. Каждый из них носит на себе следы особых аграрных порядков, особой истории аграрных отношений, — но это не мешает од­нако экономисту обобщать их под один тип сельскохо­зяйственного пролетария. Юридическое основание его права на кусочек земли совершенно безразлично для такой квалификации. Принадлежит ли ему земля на праве полной собственности (как парцелльному кре­стьянину) или ее дает ему лишь в пользование лендлорд или Rittergutsbesitzer[125], или, наконец, он владеет ею, как член великорусской крестьянской общины, — дело от этого нисколько не меняется[126]. Относя неимущее крестьянство к сельскому пролетариату, мы не говорим ничего нового. Это выражение употреблялось уже неод­нократно многими писателями, и только экономисты народничества упорно толкуют о крестьянстве вообще, как о чем-то антикапиталистическом, закрывая глаза на то, что масса "крестьянства" заняла уже вполне определенное место в общей системе капиталистического производства, именно, место сельскохозяйственных и промышленных наемных рабочих. У нас очень любят, например, превозносить наш аграрный строй, сохра­няющий общину и крестьянство и т. д., и противопо­ставлять его остзейскому строю с его капиталистической организацией земледелия. Небезынтересно поэтому взглянуть, какие типы сельского населения относятся иногда в Остзейском крае[liv] к классу батраков и поден­щиков. Крестьяне в остзейских губерниях разделяются на многоземельных (25—50 дес. в особом участке), бобылей (3—10 дес., бобыльские участки) и безземель­ных. Бобыль, как справедливо замечает г. С. Коро­ленко, "ближе всего подходит к общему типу русского крестьянина центральных губерний" ("Вольнонаемный труд", стр. 495); он вечно вынужден делить свое время между разными поисками заработков и собственным хозяйством. Но особенно интересно для нас экономи­ческое положение батраков. Дело в том, что сами по­мещики находят выгодным наделять их землей в счет платы. Вот примеры землевладения остзейских батраков: 1) 2 дес. земли (мы переводим в десятины лофштели: Lofstelle = 1/3 дес.); муж работает 275 дней, жена — 50 в году с платой по 25 коп. в день; 2) 22/з дес. земли; "батрак держит 1 лошадь, 3 коровы, 3 овцы и 2 свиньи" (стр. 508), батрак работает через неделю, а жена — 50 дней; 3)6 дес. земли (Баусский у., Курляндской губ.), "батрак держит 1 лошадь, 3 коровы, 3 овцы и несколько свиней" (стр. 518), он работает 3 дня в неделю, жена — 35 дней в году; 4) в Газенпотском уезде Курляндской губ. — 8 дес. земли, "во всех случаях батраки получают даровой помол и врачебную помощь с лекарствами, а дети их обучаются в школе" (стр. 519) и т. д. Мы обра­щаем внимание читателя на размеры землевладения и хозяйства этих батраков, — т. е. на те именно условия, которые выделяют, по мнению народников, наших кре­стьян из общеевропейского аграрного строя, соответ­ствующего капиталистическому производству. Соеди­ним все примеры, сообщенные в цитированном издании: у 10 батраков З1 1/3 десятины земли, значит, в сред­нем по 3,15 дес. на 1 батрака. К батракам относятся здесь и крестьяне, работающие меньшую часть года на помещика (1/2 года муж и 35—50 дней жена), относятся и однолошадные, имеющие по 2, даже по 3 коровы. Спрашивается, в чем же состоит преслову­тое отличие нашего "общинного крестьянина" от ост­зейского батрака подобного типа? В Остзейском крае называют вещи их настоящим именем, а у нас соединяют однолошадных батраков с богатыми кре­стьянами, выводят "средние", толкуют умиленно об "общинном духе", о "трудовом начале", о "народном производстве", о "соединении земледелия с промыс­лами"...
6) Промежуточным звеном между этими пореформен­ными типами "крестьянства" является среднее крестьян­ство. Оно отличается наименьшим, развитием товарно­го хозяйства. Самостоятельный земледельческий труд разве лишь в лучший год и при особо благоприятных условиях покрывает содержание такого крестьянства, и потому оно находится в крайне неустойчивом положе­нии. В большинстве случаев средний крестьянин не мо­жет свести концов с концами без того, чтобы не при­бегать к займам под отработки и т. п., без того, чтобы не искать "подсобных" сторонних заработков, состоя­щих тоже отчасти из продажи рабочей силы, и т. д. Каждый неурожай выбрасывает массы среднего кре­стьянства в ряды пролетариата. По своим общественным отношениям эта группа колеблется между высшей, к которой она тяготеет и в которую удается попасть лишь небольшому меньшинству счастливцев, и между низшей, в которую ее сталкивает весь ход общественной эволюции. Мы видели, что крестьянская буржуазия оттесняет не только низшую, но и среднюю группу крестьянства. Таким образом происходит специфически свойственное капиталистическому хозяйству вымывание средних членов и усиление крайностей — "раскрестьянивание".
7) Разложение крестьянства создает внутренний рынок для капитализма. В низшей группе это образо­вание рынка происходит на счет предметов потребле­ния (рынок личного потребления). Сельский пролета­рий, по сравнению с средним крестьянством, меньше потребляет, — и притом потребляет продукты худ­шего качества (картофель вместо хлеба и пр.), — но больше покупает. Образование и развитие крестьян­ской буржуазии создает рынок двояким путем: во-первых и главным образом, — на счет средств про­изводства (рынок производительного потребления), ибо зажиточное крестьянство стремится превратить в капитал те средства производства, которые оно "собирает" и от "оскудевших" помещиков и от ра­зоряющихся крестьян. Во-вторых, рынок создается здесь и на счет личного потребления вследствие расширения потребностей у более состоятельных кре­стьян[127].
8) По вопросу о том, идет ли вперед разложение кре­стьянства и как быстро, — мы не имеем точных стати­стических данных, которые бы можно было поставить рядом с данными комбинационных таблиц (§§ I—VI). Это и неудивительно, ибо до сих пор (как мы уже за­метили) не было сделано даже попытки систематически изучить хотя бы статику разложения крестьянства и указать те формы, в которых происходит этот процесс[128]. Но все общие данные об экономике нашей деревни свидтельствуют о непрерывном и быстром росте разложения: с одной стороны, "крестьяне" забрасывают и сдают землю, растет число безлошадных, "крестьяне" бегут в города и т. д., — с другой стороны, идут своим чередом и "прогрессивные течения в крестьянском хозяйстве", "крестьяне" покупают землю, улучшают хозяйство, вводят плуги, развивают травосеяние, молочное хозяйство и т. д. Мы знаем теперь, какие "крестьяне" участвуют в этих двух полярно противоположных сторонах процесса.
Затем, развитие переселенческого движения дает громадный толчок разложению крестьянства и особенно земледельческого крестьянства. Известно, что переселяются главным образом крестьяне из губерний земледельческих (из промышленных эмиграция совершенно ничтожна) и притом именно из густонаселенных центральных губерний, в которых всего более развиты отработки (задерживающие разложение крестьянства). Это во-1-х. А во-2-х, из районов выселения идет главным образом крестьянство среднего достатка, а на родине остаются главным образом крайние группы крестьянства. Таким образом переселения усиливают разложение крестьянства на местах выхода и переносят элементы разложения на места вселения (батрачество новоселов в Сибири в первый период их новой жизни[129]). га связь переселений с разложением крестьянства вполне доказана И. Гурвичем в его превосходном исследовании: "Переселения крестьян в Сибирь" (М. 1888). Мы усиленно рекомендуем читателю эту книгу, которую усердно старалась замолчать наша народническая пресса[130].
9) Громадную роль в нашей деревне играет, как известно, торговый и ростовщический капитал. Мы 1итаем лишним приводить многочисленные факты и указания источников на это явление: факты эти общеизвестны и не относятся прямо к нашей теме. Нас ин­тересует лишь вопрос: в каком отношении к разложению крестьянства стоит торговый и ростовщический капитал в нашей деревне? есть ли связь между очерченными выше отношениями между группами крестьянства и отношениями крестьянских кредиторов к крестьянским должникам? является ли ростовщичество фактором и двигателем разложения или оно задерживает это раз­ложение?
Укажем сначала, какую постановку этого вопроса дает теория. В том анализе капиталистического произ­водства, который дал автор "Капитала", очень важное значение отведено, как известно, торговому и ростов­щическому капиталу. Основные положения воззрений Маркса по этому предмету состоят в следующем: 1) тор­говый и ростовщический капитал, с одной стороны, и промышленный капитал [т. е. капитал, вложенный в производство, все равно — земледельческое или инду­стриальное], с другой стороны, представляет из себя один тип экономического явления, обнимаемого общей формулой: покупка товара для продажи его с барышом ("Das Kapital", I, 2. Abschnitt[131], 4 глава, особенно стр. 148—149 второго немецкого издания[lv]). — 2) Тор­говый и ростовщический капитал всегда исторически предшествуют образованию промышленного капитала и логически являются необходимым условием этого об­разования ("Das Kapital", III, I, S. 312—316; русск. нер., с. 262—265; III, 2, 132—137, 149; русск. пер., с. 488—492, 502)[lvi], но сами по себе ни торговый, ни ро­стовщический капитал не составляют еще достаточ­ного условия для возникновения промышленного ка­питала (т. е. капиталистического производства); они не всегда разлагают старый способ производства и ставят на его место капиталистический способ произ­водства; образование этого последнего "зависит всецело от исторической ступени развития и от данных об­стоятельств" (ibid., 2, 133, русск. пер., 489)[lvii]. "Как далеко заходит это разложение старого способа производства" (торговлей и торговым капиталом), "это зави­сит прежде всего от его прочности и его внутреннего строя. II к чему ведет этот процесс разложения, т. е. какой новый способ производства становится на место старого, — это зависит не от торговли, а от харак­тера самого способа производства" (ibid., Ill, I, 316; русск. пер., 265)[lviii]. — 3) Самостоятельное развитие торгового капитала стоит в обратном отношении к сте­пени развития капиталистического производства (ibid., S. 312, русск. пер., 262)[lix]; чем сильнее развит торговый и ростовщический капитал, том слабее развитие промы­шленного капитала (= капиталистического производ­ства), и наоборот.
Следовательно, в применении к России следует раз­решить вопрос: связывается ли у нас торговый и ро­стовщический капитал с промышленным? ведет ли торговля и ростовщичество, разлагая старый способ производства, к замене его капиталистическим спосо­бом производства или каким-либо иным?[132] Это — во­просы факта, вопросы, которые должны быть разрешены по отношению ко всем сторонам русского народного хозяйства. По отношению к крестьянскому земледе­лию вышерассмотренные данные содержат в себе ответ на этот вопрос, именно ответ утвердительный. Обычное народническое воззрение, по которому "ку­лак" и "хозяйственный мужик" представляют из себя не две формы одного и того же экономического яв­ления, а ничем между собою не связанные и проти­воположные типы явлений, — это воззрение реши­тельно ни на чем не основано. Это — один из тех предрассудков народничества, которые никто даже и не пытался никогда доказать анализом точных экономи­ческих данных. Данные говорят обратное. Нанимает ли крестьянин рабочих для расширения производства, торгует ли крестьянин землей (вспомните вышепри­веденные данные о широких размерах аренды у бо­гачей) или бакалейным товаром, торгует ли он коноплей, сеном, скотом и пр. или деньгами (ростовщик), — он представляет из себя один экономический тип, опе­рации его сводятся, в своей основе, к одному и тому же экономическому отношению. Далее, — что в русской общинной деревне роль капитала не исчерпывается кабалой и ростовщичеством, что капитал обращается также и на производство, это видно из того, что зажиточное крестьянство вкладывает деньги не толь­ко в торговые заведения и предприятия (см. выше), но и в улучшение хозяйства, в покупку и аренду земли, в улучшение инвентаря, наем рабочих и т. д. Если бы капитал в нашей деревне бессилен был со­здать что-либо кроме кабалы и ростовщичества, тогда бы мы не могли, по данным о производстве, конста­тировать разложение крестьянства, образование сель­ской буржуазии и сельского пролетариата, — тогда бы все крестьянство представляло из себя довольно ровный тип придавленных нуждою хозяев, среди ко­торых выделялись бы лишь ростовщики, выделялись исключительно размером денежного имущества, а не размером и постановкой земледельческого производ­ства. Наконец, из вышеразобранных данных следует то важное положение, что самостоятельное развитие торгового и ростовщического капитала в нашей де­ревне задерживает разложение крестьянства. Чем даль­ше пойдет развитие торговли, сближая деревню с городом, вытесняя примитивные сельские базары и подрывая монопольное положение деревенского ла­вочника, чем более будут развиваться европейски правильные формы кредита, вытесняя деревенского ростовщика, — тем дальше и глубже должно пойти разложение крестьянства. Капитал зажиточных кре­стьян, вытесняемый из мелкой торговли и ростовщи­чества, обратится в более широких размерах на про­изводство, на которое он начинает обращаться уже теперь.
10) Другим важным явлением в экономике нашей де­ревни, которое задерживает разложение крестьянства, являются остатки барщинного хозяйства, т. е. отработки. Отработки основаны на натуральной оплате труда, — следовательно, на слабом развитии товарного хозяй­ства. Отработки предполагают и требуют именно сред­него крестьянина, который не был бы вполне состоя­тельным (тогда он не закабалится под отработки), но не был бы также и пролетарием (чтобы взять отработки, надо иметь свой инвентарь, надо быть хоть мало-мальски "справным" хозяином).
Говоря выше, что крестьянская буржуазия есть го­сподин современной деревни, мы абстрагировали эти задерживающие разложение факторы: кабалу, ростов­щичество, отработки и прочее. В действительности на­стоящими господами современной деревни являются зачастую не представители крестьянской буржуазии, а сельские ростовщики и соседние землевладельцы. Подобное абстрагирование представляется однако прие­мом вполне законным, ибо иначе нельзя изучать внут­ренний строй экономических отношений в крестьянстве. Интересно отметить, что и народник употребляет такой прием, но только останавливается на полдороге, не до­водя до конца своего рассуждения. Говоря о гнете податей и пр. в своих "Судьбах капитализма", г. В. В. замечает, что для общины, для "мира", в силу этих причин, "условий естественной (sic!) жизни больше не существует" (287). Прекрасно. Но весь вопрос именно в том, каковы эти "естественные условия", которые еще не существуют для нашей деревни. Для ответа на этот вопрос надо изучить строй экономических отношений внутри общины, приподняв, если можно так выра­зиться, те остатки дореформенной старины, которые за­темняют эти "естественные условия" жизни нашей де­ревни. Если бы г. В. В. сделал это, он увидел бы, что этот строй деревенских отношений показывает полное разложение крестьянства, что, чем полнее будут вытес­нены кабала, ростовщичество, отработки и проч., тем глубже пойдет разложение крестьянства[133]. Выше мы показали, на основании земско-статистических данных, что это разложение есть теперь уже совершившийся факт, что крестьянство совершенно раскололось на противоположные группы.



[91] Крупным недостатком этих данных является, во-1-х, отсутствие груп­пировок по различным признакам, во-2-х, отсутствие теиста, сообщающего те сведения о выбранных хозяйствах, которые не могли войти в таблицы (таким текстом снабжены, например, данные о бюджетах по Острогожско­му уезду). В-3-х, крайняя неразработанность данных о всех неземледельческих занятиях и всякого рола "заработках" (на все "промыслы" дано лишь 4 графы, тогда как одно описание одежды и обуви заняло 152 графы!).


[92] Исключительно такими "средними" пользуется, например, г. Щербина как в изданиях Воронежского земства, так и в своей статье о крестьян­ских бюджетах в книге "Влияние урожаев и хлебных цен и т. д."


[93] Это относится, например, к бюджетным данным по Московской губ. (т. VI и VII "Сборника"), по Владимирской ("Промыслы Владим. губ."), по Острогожскому уезду, Воронежской губ, (т. II. вып. 2 "Сборника") и особенно к бюджетам, приведенным в "Трудах комиссии по исследованию кустарной промышленности" (по Вятской, Херсонской, Нижегородской, Пермской и другим губерниям). Бюджета гг. Карпова и Манохина в названных "Трудах", а равно г. П. Семенова (в "Сборнике материалов по изучению сельской общины". СПБ. 1880) и г. Осадчего ("Щербановская волость, Елисаветградского уезда, Херсонской губ.") выгодно отличаются тем. что характеризуют отдельные группы крестьян.


[94] "Сборник" выделяет все "расходы на личные и хозяйственные нужды, кроме пищи", от расходов на содержание скота, причем в первой рубрике стоят рядом расходы, например, на освещение и на аренду. Очевидно, что это неправильно. Мы выделили личное потребление от хозяйственного ("производительного"), относя к последнему расходы на деготь, веревки, ковку лошадей, ремонт строений, инвентарь, сбрую, на работников и сдельные работы, на пастуха на аренду земли и на содержание скота и птицы.


[95] "Остатки от прежних лет" состоят в хлебе (натурой) и в деньгах; здесь дана общая сумма, так как   мы имеем дело с валовым, и с натуральным и денежным доходом. - Четыре рубрики "промыслов" списаны с заголовков "Сборника", который не дает больше ничего о "промыслах". Заметим, что в группе д к промышленным предприятиям следует, видимо, отнести и извоз, который дает двум хозяевам этой группы по 250 руб. дохода, причем один из этих хозяев держит батрака.



[96] Кажущееся исключение представляет разряд д с громадным дефи­цитом (41 руб.), который однако, покрыт займом. Дело объясняется тем, что в 3-х дворах (из 5-ти дворов этого разряда) были свадьбы, стоившие 200 руб. (Весь дефицит пяти дворов = 206 р. 90 к ) поэтому расход этой группы на личное потребление, кроме пищи, поднялся до очень высокой цифры — 10 р. 41 к на 1 душу об. пола, тогда как ни в одной другой группе, не исключая и богачей (е), этот расход не достигает и 6-ти рублей. Следо­вательно, этот дефицит совершенно противоположен, по своему характеру, дефициту бедноты. Это — дефицит не от невозможности удовлетворить минимальные потребности, а от повышения потребностей, несоразмерного с доходом данного года.



[97] Расход на содержание скота почти весь натуральный: из 6316.21 руб., расходуемых на это всеми 66 хозяйствами, деньгами израсходовано только 1535.2 руб., из которых ll02,5 руб. падает на 1 хозяина-предпринимателя, держащего 20 лошадей, видимо, с промышленными целями.


[98] Особенно часто встречалась эта ошибка в прениях (1897-го года) о значении низких хлебных цен.


[xliv]  К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 825.


[99] См. В. Орлов. "Крестьянское хозяйство". "Сборник стат. свед. по Моск. губ.", т IV, в. I. — Трирогов. "Община и подать". — Keussler. "Zur Geschichte und Kritik des bauerlichen Gemeindebesitzes in Russland" (Кейслер. "К истории и критике крестьянского общинного владения в Рос­сии". Ред.). — В.В. "Крестьянская, община" ("Итоги земской стати­стики", т. I).



[xlv] Круговая порука       -принудительная коллективная ответственность крестьян каждой селькой общины за своевременное и полное внесение всех денежных платежей и выполнение всякого рода повинностей в пользу государства и помещиков (подати, выкупные платежи, рекрутские наборы и др.). эта форма закабаления крестьян, сохранившаяся и после отмены крепостного права в России, была отменена лишь в 1906 году.


[100] Само собой размумеется, что еще больший вред крестьянской бедноте принесет столыпинское (ноябрь 1906 г.) разрушение общины. Это – русское "enrichissez-vous" ("обогащайтесь". Ред.): черносотенцы – богатые крестьяне! Грабьте вовсю, только поддержите падающий абсолютизм! (Прим. Ко 2-му изд.)


[101] Размер посева не по 4-м, а по одному Задонскому уезду Воронеж­ской губ.



[102] В немецкой сельскохозяйственной литературе есть монография Дрекслера, содержащие данные о весе скота у землевладельцев разных групп по количеству земли. Данные эти еще рельефнее, чем приведенные цифры русской земской статистики, показывают неизмеримо худшее качество скота у мелких крестьян по сравнению с крупными крестьянами и особенно помещиками. Я надеюсь обработать эти данные для печати в недалеком будущем. (Примеч. Ко 2-му изданию.)


[103] Если бы применить эти бюджетные нормы о стоимости строении, инвентаря и скота в разных группах крестьянства — к тем итоговым дан­ным по 49 губерниям Евр. России, которые были приведены выше, то ока­залось бы, что одна пятая доля крестьянских дворов владеет значительно большим количеством средств производства, чем все остальное крестьянство.


[xlvi] Выражение "четверть лошади", "живая статистическая дробь" принадлежит писателю Глебу Успенскому. См. его очерки "Живые цифры" в собрании сочинений Г. Успенского, т. 7, 1957 г., стр. 483-497.


[104] Расход па содержание скота производится преимущественно нату­рой, остальные же расходы на хозяйство—большей частью денежные.


[105] Как мила должна быть такому "хозяйственному мужичку" "аренд­ная теория" г-на Карышева, требующая долгих арендных сроков, удешев­ления аренды, вознаграждения за улучшения и пр. Это именно то, что ему нужно.



[106] Из 12-ти безлошадных хозяев ни один не получает дохода от промыш­ленных заведений и предприятий; из 18-ти однолошадных — один; из 17-ти двухлошадных — двое; из 9-ти трехлошадных — трое; из 5-ти четырехлошадных — двое; из 5-ти хозяев, имеющих более 4-х лошадей, — четверо.


[107] Соединяя под этим термином графы "Сборника": говядина, баранина, свинина, свиное сало. Перевод других хлебов на рожь сделан по нормам "Сравнительной статистики" Янсона, принятым нижегородскими статисти­ками (см. "Материалы" по Горбатовскому уезду. Основание перевода — процент усвояемого белка).



[108] Насколько ниже в деревнях у крестьян потребление мяса по сра­внению с горожанами, видно хотя бы из следующих отрывочных данных. в Москве за 1900 год убито на городских бойнях скота около 4 миллионов пудов стоимостью всего на 18 986 714 р. 59 к. ("Московские Ведомости. 1901, № 55), Это дает на 1 душу обоего пола около 4 пудов или около 18 руб. в год. (Примеч. Ко 2-му изд.)


[109] Говядины, свинины, свиного сала, баранины, коровьего масла, молочных продуктов, кур и яиц.


[110] Соли, рыбы соленой и свежей, сельдей, водки, пива, чая и сахара.


[111] Из денежных расходов на земледельческие продукты первое место занимает покупка ржи—главным образом беднотой; затем покупка овощей. Расход на овощи составляет 85 коп. на 1 душу об. пола (по группам от 56 коп. у б до 1 р. 31 к. у д), в том числе деньгами — 47 коп. Этот интерес­ный факт показывает нам, что даже в сельском населении, не говоря уже городском, складывается рынок на продукты одной из форм торгового земледелия – именно огородничества. Расход на постное масло — на 2/3 натуральный; значит, в этой области преобладает еще домашнее производ­ство и примитивное ремесло.



[xlvii] Голод 1891 года, охвативший особенно сильно восточные и юго-восточные губернии России, по своим масштабам пре­вышал все предшествующие ему аналогичные стихийные бедствия в стране. Он вызвал массовое разорение крестьян и вместе с тем ускорил процесс создания внутреннего рынка, развитие капитализма в России. Об этом писал Энгельс в статье "Социализм в Германии" (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. II, 1936, стр. 239—254). Энгельс ка­сался этой темы также в письмах к Николаю —ону от 29 октября 1891 года, 15 марта и 18 июня 1892 г. ("Письма К. Маркса и Ф. Энгельса к Николаю —ону с приложением некоторых мест из их писем к другим лицам". Петербург, 1908 г.). См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVIII, 1940, стр. 367—370.


[xlviii] Теорию народников о "народном производстве" Ленин кри­тикует уже в книге "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?" (см. том первый настоя­щего издания, третий выпуск книги).


[112] Этот факт, кажущийся с первого взгляда парадоксом, находится на самом деле в полной гармонии с основными противоречиями капитализма, которые на каждом шагу встречаются в действительной жизни. Поэтому внимательные наблюдатели деревенского быта сумели подметить этот факт совершенно независимо от теории. "Для Развития его деятельности, - говорит Энгельгардт о кулаке, торгаше и пр., - важно, чтобы крестьяне были бедны… чтобы крестьяне получали много денег" ("Письма из деревни". Стр. 493). Сочувствие к солидному (sic!) земледельческому быту" (ibid ) не мешало иногда Энгельгардту вскрывать самые глубокие противоречия внутри пресловутой общины.


[113] ".С.-х. и стат. свед., полученные от хозяев" Изд. департамента зем­леделия. В. V. СПБ. 1892. С. А. Короленко: "Вольнонаемный труд в хозяйствах и т. д.".


[114] Различие в условиях между Орловской и Воронежской губ. неве­лико, и данные, как увидим, приводятся обычные. Мы не берем данных из вышеуказанного сочинения С. А. Короленко (см. сопоставление этих дан­ных в статье г. Маресса "Влияние урожаев и т. д.", I, 11), ибо даже сам автор признает, что гг. землевладельцы, от которых получены эти данные, иногда "увлекались"


[115] Вычислен по вышеуказанному способу.



[116] Вероятно, народники   выведут из нашего сопоставления высоты жизненного уровня у батраков и у низшей группы крестьянства, что мы "стоим за" обезземеливание крестьянства, и пр. Такой вывод будет неверен. Из сказанного следует лишь, что мы "стоим за" отмену всех стеснений права крестьян на свободное распоряжение землей, на отказ от надела, на выход из общины. Судьей того, выгоднее ли быть батраком с наделом или батраком без нaдeлa, может быть только сам крестьянин. Поэтому по­добные стеснения ни в каком случае и ничем не могут быть оправданы За­щита же этих стеснении народниками превращает последних в служителей интересам наших аграриев.




[xlix] Замечания В. II. Ленина о статье Ф. А. Щербины опуб­ликованы в Ленинском сборнике XXXIII и вошли в "Под­готовительные материалы к книге "Развитие капитализма в России""..


[117] — в крупных размерах. Ред.


[118] См. "Das Kapital", I, S. 527.


[119]  "Сельскохозяйственный обзор по Нижегородской губ." за 1892 г.



[l] Валуевская комиссия — "Комиссия для исследования поло­жения сельского хозяйства в России", возглавлявшаяся царским министром П. А. Валуевым. В 1872—1873 годах комиссия собрала большой материал о положении сельского хозяйства в пореформенной России: доклады губернаторов, заявления и показания помещиков, предводителей дворян­ства, различных земских управ, волостных правлений, хлеботорговцев, сельских попов, кулаков, статистических и сельскохозяйственных обществ и разных учреждений, свя­занных с сельским хозяйством. Эти материалы были опубли­кованы в книге "Доклад высочайше учрежденной комиссии для исследования нынешнего положения сельского хозяй­ства и сельской производительности в России" (Петербург, 1873).


[120] В русском переводе (стр. 651 и сл.) этот термин передан выражением "трудовая рента". Мы считаем наш перевод более правильным, так как на русском языке есть специальное выражение "отработки", означающее именно работу зависимого земледельца на землевладельца".


[li] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 808—809.


[121] Надо строго отличать денежную ренту от капиталистической позе­мельной ренты: последняя предполагает в земледелии капиталистов и наемных рабочих, первая — зависимых крестьян. Капиталистическая рента есть часть сверхстоимости, остающаяся за вычетом предпринимательской прибыли, а денежная рента есть цена всего прибавочного продукта, уплачиваемая крестьянином землевладельцу. Пример денежной ренты в Рос­сии — крестьянский оброк помещику. Нет сомнения, что и в современные податях наших крестьян есть известная доля денежной ренты. Иногда и крестьянская аренда земли приближается к денежной ренте, когда высокая плата за землю оставляет на долю крестьянина не более, как скудною заработную плату.




[lii] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 810.


[liii] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 812.


[122] Заметим, что употребление наемного труда не есть обязательный при­зван понятия мелкой буржуазии. Под это понятие подходит всякое само­стоятельное производство на рынок, при наличности в общественном строе хозяйства описанных нами выше (п. 2) противоречии, — в частности при превращении массы производителей в наемных рабочих.


[123] Для того, чтобы доказать правильность отнесения неимущего кресть­янства к классу наемных рабочих с наделом, надо показать не только, как и какое крестьянство продает рабочую силу, но также и — как и какие предпри­ниматели покупают рабочую силу. Это будет показано в следующих главах.



[124] Проф. Конрад считает для настоящего крестьянина в Германии нор­мой — пару рабочего скота (Gespannbauernguter), см. "Землевладение и сель­ское хозяйство" (М. 1896), стр. 84—85. Для России эту норму скорее следо­вало бы взять выше. При определении понятия "крестьянин" Конрад берет именно процент лиц или дворов, занятых "наемной работой" или "подсоб­ными промыслами" вообще (ibid.). — Проф. Стебут, которому в вопросах фактических нельзя отказать в авторитетности, писал в 1882 году "С паде­нием крепостного права крестьянин с своей мелкой хозяйственной единицей, при исключительном возделывании хлебов, следовательно, пре­имущественно в средней черноземной полосе России, перешел уже в боль­шинстве случаев в ремесленника, батрака или поденщика, занимающегося сельским хозяйством лишь побочно" ("Статьи о русском сельском хозяй­стве, его недостатках и мерах к его усовершенствованию". М. 1883. Стр. 11). Очевидно, что к ремесленникам здесь относятся и наемные рабочие в про­мышленности (строительные и т. п.). Как ни неправильно это словоупотреб­ление, но оно очень распространено в нашей литературе, даже специально экономической.


[125] — дворянский вотчинник. Ред.


[126] Приведем примеры различных европейских форм наемного труда в земледелии из "Handwort. der Staatswiss." ("Землевладение и сельское хозяйство". М. 1896). "Крестьянское имение,— говорит И. Конрад,— нужно отличать от парцеллы, от участка "бобыля" или "огородника", владелец ко­торого принужден искать еще стороннего занятия и заработка" (стр. 83— 84). "Во Франции, по переписи 1881 г., 18 млн. чел., т. е. несколько менее половины населения, жило сельским хозяйством: около 9 млн. землевла­дельцев, 5 млн. арендаторов и половников, 4 млн. поденщиков и мелких земельных собственников или арендаторов, живших по преимуществу наем­ной работой... Предполагают, что во Франции по меньшей мере 75% сель­ских рабочих имеет собственную землю" (с. 233, Гольп). В Германии к числу сельских рабочих относятся следующие категории, владеющие землей: 1) кутники, бобыли, огородники [нечто вроде наших дар­ственных]; 2) контрактовые поденщики; они владеют землей, нанимаясь на определенную часть года [ср. у нас "трехдневники"]. "Контракто­вые поденщики составляют главную массу сельскохозяйственных рабочих в тех местностях Германии, где преобладает крупное землевладение" (стр. 236); 3) с.-х. рабочие, ведущие хозяйство на арендованной земле (стр. 237).



[liv] Остзейский край — Прибалтийский край царской России, куда входили губернии Эстляндская, Курляндская и Лифляндская. Ныне это — территория Латвийской и Эстонской Советских Социалистических республик.


[127] Только этот факт образования внутреннего рынка разложением крестьянства и в состоянии объяснить, например, громадный рост внутрен­него рынка на хлопчатобумажные продукты, — производство которых так быстро росло в пореформенный период рука об руку с массовым разоре­нием крестьянства. Г-н Н. —он, иллюстрирующий свои теории о внут­реннем рынке именно на примере нашей текстильной индустрии, совер­шенно не сумел объяснить того, как могло иметь место это противоречивое явление.


[128] Единственным исключением является прекрасная работа И. Гуревича: "The economics of the Russian village". New York, 1892. Русск. пер. "Эконо­мическое положение русской деревни". М. 1896. Надо удивляться тому искусству, с каким г. Гурвич обработал земско-статистические сборники, не дающие комбинационных таблиц о группах крестьян по хозяйственной состоятельности.



[129] Стеснение переселений оказывает, таким образом, громадное задерживающее влияние на разложение крестьянства.


[130] См. также работу г. Приймака: "Цифровой материал для изучения переселении в Сибирь". (Прим. к 2-му изд.)


[131] — "Капитал", т. I, 2 отдел. Ред.



[lv] К. Маркс. "Капитал", т. I, 1955, стр. 170—171.


[lvi] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 340-344, 607-611, 622—623.


[lvii] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 608.


[lviii] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 344.


[lix] К. Маркс. "Капитал", т. III, 1955, стр. 340—341.


[132] Г-н В. В. коснулся этого вопроса на первой же странице своих "Судеб капитализма", но ни в этом и ни в каком другом своем сочинении не попытался рассмотреть данные об отношении торгового и промы­шленного капитала в России. Г-н Н. —он, хотя и претендовал на верное следование теории Маркса, однако предпочел заменить точную и ясную категорию "торговый капитал" неясным и расплывчатым термином своего изобретения: "капитализация" или "капитализация доходов", и под при­крытием этого туманного термина преблагополучно обошел этот вопрос, прямо-таки обошел. Предшественником капиталистического производ­ства в России у него является не торговый капитал, а... "народное про­изводство"!



[133] Между прочим. Говоря о "Судьбах капитализма" г-на В. В. и именно о VI главе, из которой взята цитата, нельзя не указать, что в пей есть очень хорошие и вполне справедливые страницы. Именно — те страницы, на которых автор говорит не о "судьбах капитализма" и даже совсем не о капи­тализме, а о способах взыскания податей. Характерно, что г. В. В. не за­мечает при этом неразрывной связи между этими способами и остатками барщинного хозяйства, которое он (как увидим нити) способен идеализи­ровать!



Этот сайт основан на всемирно известном произведении, но так как автор уже более 75 лет руководит нами из своего мавзолея то и копирайт с ним. Хостинг поддерживается в постоянном рабочем состоянии источниками бесперебойного питания от фирмы industrika.ru.

Реклама по Ленински