|
форма этого процесса развивает далее материальные основания и
общественные формы его"
("Капитал", т. III,
2, стр. 415, 419, 420
немецкого оригинала)66.
Не более посчастливилось Сисмонди и в другого рода нападках на
классиков, занимающих еще больше места в его "Nouveaux Principes". "Новые ученики А. Смита в Англии бросились
в абстракции, забывая о человеке..." (I, 55).
Для Рикардо "богатство — все, а люди — ничто" (II, 331). "Они (экономисты, защищающие свободу торговли) часто
приносят людей и реальные интересы в жертву абстрактной теории" (II, 457) и т.
п.
Как стары эти нападки, и в то же время как они новы! Я
имею в виду обновление их народниками, поднявшими такой шум по поводу открытого
признания капиталистического развития России за настоящее, действительное и
неизбежное развитие ее. Не то же ли самое повторяли они на разные лады, крича об
"апологии власти денег", о "социал-буржуазности" и т. п.?67 И к ним
еще в гораздо большей степени, чем к Сисмонди, приложимо замечание,
сделанное по адресу сентиментальной критики капитализма вообще: Man schreie nicht zu sehr über den
Zynismus! Der Zynismus liegt in der Sache, nicht in den Worten, welche die
Sache bezeichnen! Не кричите
очень о цинизме! Цинизм заключается не в
словах, описывающих действительность, а в самой действительности!
"Еще
в гораздо большей степени", — говорим мы. Это — потому, что романтики западноевропейские
не имели перед собой научного анализа противоречий капитализма, что они впервые указывали на эти противоречия, что
они громили ("жалкими словами",
впрочем) людей, не видевших этих противоречий.
Сисмонди обрушивался на Рикардо за то, что тот с
беспощадной откровенностью делал
все выводы из наблюдения и изучения буржуазного общества: он формулировал открыто и существование производства ради
производства, и превращение рабочей силы в товар, на который смотрят
так же, как на всякий другой товар, — и то, что для "общества" важен только
Предыдущая страница ... 197
Следующая страница ... 199
|