|
на замечание собеседника, что, напротив, разница колоссальная, так
как помещичья партия против наделения
крестьян землей, он решительно отвечает:
"Нет,
не колоссальная, а ничтожная. Была бы колоссальная, если бы крестьяне получили
землю без выкупа. Взять у человека вещь или оставить ее человеку — разница, но взять с него плату за нее
— все равно. План помещичьей партии разнится от плана прогрессистов только тем, что проще, короче.
Поэтому он даже лучше. Меньше проволочек,
вероятно, меньше и обременения для крестьян. У кого из крестьян есть
деньги, тот купит себе землю. У кого их нет — так нечего и обязывать покупать ее. Это
будет только разорять их. Выкуп — та же покупка".
Нужна
была именно гениальность Чернышевского, чтобы тогда, в эпоху самого совершения крестьянской реформы (когда еще не была
достаточно освещена она даже на Западе), понимать с такой ясностью ее
основной буржуазный характер, — чтобы понимать, что уже тогда в русском
"обществе" и "государстве" царили и правили общественные классы, бесповоротно
враждебные трудящемуся и безусловно предопределявшие разорение и экспроприацию крестьянства. И при этом Чернышевский
понимал, что существование правительства, прикрывающего наши антагонистические
общественные отношения, является страшным злом, особенно ухудшающим
положение трудящихся.
"Если сказать правду, — продолжает Волгин, — пусть лучше будут освобождены без земли". (То есть если так сильны у нас крепостники-помещики, пусть лучше выступают они открыто, прямо и договаривают до конца,
чем прятать эти же крепостнические интересы под компромиссами
лицемерного абсолютного правительства.)
"Вопрос поставлен так, что я не нахожу причин
горячиться даже из-за того, будут или не будут освобождены крестьяне; тем меньше из-за того, кто
станет освобождать их, либералы или помещики.
По-моему, все равно. Помещики даже лучше".
Предыдущая страница ... 290
Следующая страница ... 292
|